Элина Драйтова - Повседневная жизнь Дюма и его героев

Литература XX века много сделала для того, чтобы соскрести косность и чопорность с «серьезной» читающей публики, и конец века неожиданно ознаменовался резким возрастанием интереса к творчеству Дюма: появляется все больше литературоведческих исследований и не только литературоведческих! Оказалось, что Дюма — великий помощник в решении жизненных проблем. Специальные социологические изыскания выявили, что романы А. Дюма особо показаны лицам, «излишне застенчивым и робким, испытывающим проблемы межличностного общения». [4] Белехов Ю. Н. Использование творчества А Дюма и Ж Верна в личностно-ориентированной психотерапии подростков // Александр Дюма в России. М., 1966. С. 16. Людям же с сильным характером они помогают в активном осмыслении жизненных позиций.

Почему так? Думается, что такое действие романов А. Дюма на читателей в первую очередь обусловлено никогда не угасавшим интересом автора ко всем сторонам человеческой жизни, его огромным жизнелюбием и активностью. Дюма, как и его герои, был непоседой, он не боялся жизни и зачастую вступал в спор с обстоятельствами, идя на приступ, хитря, отступая, празднуя триумф. Потому и любимые герои Дюма всегда деятельны. «… Лишние люди и герои Дюма взаимоисключают друг друга. Полная противоположность нытикам, фанатикам и бездельникам, персонажи романов Дюма полны активного, энергичного и бодрого отношения к реальности, они не рабы ее, а динамичные и неутомимые преобразователи». [5] Буянов М. И. Дюма в Дагестане. М., 1992. С. 24.

А каким был Дюма в жизни? Сразу же оговоримся: постановка этого вопроса отнюдь не означает, что данная книга сведется к «истинному жизнеописанию» и что на ее страницах будут досконально изучаться факты из биографии великого писателя. Тем более что речь пойдет о художнике, литераторе, драматурге, любителе шуток и розыгрышей, о человеке, способном создавать и надевать маски.

Вот пример. Сохранилось предание о том, как Александр Дюма хотел развлечь Чарльза Диккенса, организовав для него романтическое приключение. Оба писателя уже были известными людьми, хорошо знали друг друга. Диккенс приехал в Париж и получил от своего французского собрата по перу оригинальное приглашение. Ему предлагалось явиться в назначенное время на некий парижский перекресток, где к нему должен был подойти незнакомец в маске и испанском плаще (как в романе!). Этот таинственный спутник должен был усадить Диккенса в карету и отвезти неизвестно куда… Нетрудно себе представить, что самому Дюма подобное приключение казалось чрезвычайно соблазнительным. Возможно, такого же мнения были бы многие любители его романов: нечто необыкновенное в один из обыденных вечеров! А вдруг карета привезла бы гостя в пещеру Монте-Кристо? Но… Диккенс не принял этого предложения. Почему? Трудно сказать. Может быть, он заподозрил за таинственным фасадом какую-нибудь дурную шутку. Может быть, взвесил все возможные отклонения от задуманного плана (что, если вместо посланца Дюма незнакомцем в маске оказался бы предприимчивый грабитель?). Возможно также, что Диккенс был куда более серьезным человеком, чем Дюма, и не представлял себя в атмосфере игры. А возможно, этого приглашения вовсе и не было. Кто поручится, что описанная красивая история — не плод фантазии самого Дюма или кого-нибудь из его почитателей?

Или другой пример. Литературный критик Гранье де Касаньяк обвинил Дюма в том, что одна из сцен его пьесы «Генрих III и его двор» почти дословно позаимствована у Шиллера. В своей статье он также привел фрагменты из текстов других писателей, перекликавшиеся с текстами Дюма. «Дюма ворует, — сделал он вывод. — Ему не нужно перо, ему хватает ножниц». Друзья романиста ожидали, что тот вызовет Касаньяка на дуэль. Однако Дюма придумал более остроумный способ самозащиты. Вскоре после появления враждебной статьи в театре Пор-Сен-Мартен состоялась премьера его новой пьесы «Анжела». Дюма послал Касаньяку билеты в ложу. Пьеса имела огромный успех; по слухам, сам Касаньяк увлекся и аплодировал вместе со всеми. Дюма же, убедившись в несомненном триумфе своего нового произведения и слыша в зале восторженные возгласы: «Автора! Автора!» — послал в ложу к Касаньяку нескольких слуг, которые отнесли незадачливому критику огромные ножницы и полное собрание томов «Зарубежного театра» в издании Ладвока. К этому странному подарку было приложено письмо Дюма, вежливо предлагавшее Касаньяку вооружиться ножницами и составить из фрагментов известных пьес других авторов пьесу не менее удачную, нежели «Анжела». Говорили, что Касаньяк не принял вызова, и это вполне понятно. Неизвестно, правда, имел ли место в действительности случай с необычной дуэлью на ножницах, и если да, то был ли он столь живописен? Если ничего подобного не было, то откуда взялся этот красивый вымысел?