Джералдин Брукс - Год испытаний

— Да, я спала с ним. Я спала с дьяволом. Он могуществен и силен. Кожа у него холодная, как лед. Но спала с ним не я одна. Нет! Я видела с ним и ваших жен. Твою, Брэд Гамильтон, и твою, Джон Гордон, и твою, Мартин Хайфилд!

Женщины стонали от ярости, но их мужья как завороженные смотрели на Анис.

— И нам это очень нравилось. Мы занимались этим вместе, безо всякого стыда, много раз, одна за другой. Он как жеребец среди меринов, таких, как вы.

Она уставилась на мужчин, которых назвала, и расхохоталась. Они взревели, как разъяренные быки, и с силой дернули за веревку. Петля затянулась на шее Анис, оборвав ее смех.

Джон Гордон огляделся вокруг безумным взглядом, отыскивая в толпе свою жену. Та бросилась бежать, но он догнал ее и сбил с ног одним мощным ударом.

— Это правда? — закричал он и ударил ее кулаком в лицо.

У нее из носа хлынула кровь.

И тут прогремел взбешенный голос Майкла Момпелльона:

— Что вы наделали?

Джон Гордон опустил руки и смотрел, как пастор приближается к ним на своем Антеросе. Рядом в седле сидела Мэри Хэдфилд, у которой хватило ума сбегать и позвать его на помощь. Пастор соскочил с жеребца и, вытащив нож, разрезал веревку и вынул Анис из петли. Ее лицо распухло и стало пурпурным, язык вывалился. Пастор накрыл ее своим плащом.

Кто-то из мужчин — кажется, это был Мартин Хайфилд — все еще не протрезвел и попытался оправдать злодейство.

— Она… она сама призналась, — заявил он заплетающимся голосом. — Она призналась, что спала с дьяволом…

— О да, дьявол побывал здесь сегодня, — громоподобным голосом произнес пастор. — Но не во плоти Анис Гауди. Вы, жалкие невежды! Анис использовала против вас единственное доступное ей оружие — ваши же безобразные мысли и греховные сомнения друг в друге. Сейчас же на колени!

И все, как один, упали на колени.

— Молитесь всемилостивейшему Господу Богу о спасении ваших грешных душ. — Он тяжело вздохнул, а когда заговорил снова, в его голосе уже не было ярости: — Как вы могли совершить это подлое убийство? Вам что, мало смертей? Приготовьтесь к серьезным испытаниям и молитесь Богу, чтобы Он не покарал вас слишком сурово за ваш проступок.

Все стали молиться — кто-то бормотал молитву себе под нос, кто-то громко взывал к Богу, кто-то рыдал и бил себя в грудь. Тогда мы еще верили, что Бог может услышать наши молитвы.

Северный ветер принес с собой снег, укутавший за ночь нашу деревню как покрывалом. Люди пробирались по улицам сгорбившись, как будто от кого-то скрывались. Кровь «ведьмы» не помогла Грейс Гамильтон. Она умерла, ее дети — Джуд и Фейт — тоже слегли. После удара у меня кружилась голова, и я проспала целый день и целую ночь, прежде чем смогла продолжить поиски своих овец. К тому времени как я нашла бедных животных, сбившихся в кучку под утесом, снег уже почти их засыпал. Мое стадо уменьшилось на треть.

Майкл Момпелльон похоронил Анис на церковном кладбище, но ее тетки на похоронах не было, она лежала без сознания в доме пастора. Это Элинор настояла, чтобы ее перенесли туда. Мы с ней ухаживали за Мем. Когда она еще могла говорить, она попросила принести из ее дома мазь из окопника, чтобы лечить раны на лице, но компресс не держался на ее осунувшихся щеках.

Мем умерла пять дней спустя после гибели Анис. С их смертью мы лишились лекарств, а женщинам теперь уже некому было помочь при родах.

Судья из Бейкуэлла отказался приехать в нашу деревню и забрать виновных, так как ни одна тюрьма в графстве не согласилась бы держать их у себя. Те немногие, кто не заболел чумой, жили в постоянном страхе Божьей кары и при встрече с нами прятали глаза. К воскресенью только пять человек из двенадцати были способны надеть на себя черные одежды кающихся и прийти босиком в церковь молиться о прощении.

В воскресенье утром все здоровые жители нашей деревни отправились на службу. Джон Гордон тихо пробрался в угол, где стояла скамья для кающихся грешников. При этом он заботливо поддерживал под руку свою жену Урит. Либ Хэнкок прошла мимо меня, не поднимая глаз.

Все молча заняли свои места — скорбящие и виновные. Всего в нашей деревне проживало триста тридцать человек. Не считая детей, немощных стариков да небольшой группы квакеров и нонконформистов, воскресную службу посещали обычно двести двадцать верующих. Так как у всех были постоянные места, отсутствие людей бросалось в глаза. В то воскресенье свободных мест было много.

Всю неделю Майкл Момпелльон был страшно нервным, как будто пытался сдержать обуревавший его гнев. Как-то вечером, к концу недели, когда я шла, согнувшись в три погибели под вязанкой сена для овец, я увидела, что он разговаривает в яблоневом саду с каким-то мужчиной. Было очень холодно, и мне показалось странным, что пастор выбрал такое время для аудиенции на улице. Но потом я узнала того, кто с ним был, и поняла, почему он не хочет, чтобы их видели.