Олег Михайлов - Генерал Ермолов

Выкатив свои холодные, словно незрячие, глаза, граф

Алексей Андреевич пояснил:

— Сам Алексей Петрович этого никак не хочет. Беру в свидетели почтеннейшего князя Волконского. Ермолов желает прославить имя ваше на Кавказе, где он служил еще в юности…

22 апреля 1816 года, остановившись на обратном пути из Орла в Смоленске, у брата Александра Каховского, Ермолов с крайним удивлением узнал из газет о своем назначении начальником в Грузию.

В Петербурге Александр I сказал ему:

— Я никак не думал, что такое назначение будет желательно тебе… Но графу Алексею Андреевичу и князю Петру Михайловичу я должен верить…

Командир Отдельного Грузинского корпуса, управляющий гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях и чрезвычайный посол в Персии ехал в простой рогожной кибитке. С ним были лишь кучер да слуга — Федул — Ксенофонт, вызванный из орловского поместья отца, где Федул крестьянствовал, пока Ермолов сражался с французами.

Давние воспоминания тревожили генерала.

«Двадцать лет назад, — вспоминал он, — проезжал я Кавказскую линию, будучи капитаном артиллерии, в молодые весьма летах и служа под начальством Зубова. Где мои сподвижники и товарищи тех времен, наполнившие Кавказ военным громом? Цицианов, состоявший с 1802 года в звании главнокомандующего, изменнически убит в 1806-м. Это при нем были покорены различные владения к западу и востоку от Грузии, в том числе крепость Гянджа, переименованная в Елисаветполь. Это его воспитанник полковник Карягин с отрядом в шестьсот человек противостоял пятнадцатитысячному авангарду персидской армии, бесславно воротившейся за Араке. У ворот Парижа пал бедняга Горский. Нет уже в живых генерал-фельдмаршала Гудовича, от гнева которого спасался я после персидского похода 1796 года и который вновь стал главнокомандующим после Цицианова…»

Престарелому Гудовичу пришлось иметь дело с новым врагом — Турцией, чью двадцатитысячную армию он разгромил на реке Арпачай летом 1807 года. В 1810 году на его место был назначен Тормасов, который вел успешную войну одновременно с турками и персами, во многом обязанный победами своим мужественным сподвижникам — Котляревскому и маркизу Паулуччи. Взятие Котляревским с отрядом в четыреста солдат крепости Мигри, защищаемой двухтысячным гарнизоном, и блестящая победа Паулуччи при Ахалкалакп над соединенными персидско-турецкими силами охладили пыл противников России.

Блистательной кометой на небосклоне русского воинского искусства взошло имя Котляревского.

Сын бедного сельского дьячка, Котляревский четырнадцати лет начал солдатскую службу и тянул лямку рядового шесть лет. Он впервые заявил о себе в бою на Иоре 7 ноября 1800 года и за этот бой получил сразу две награды: чин штабс-капитана и крест св. Иоанна Иерусалимского.

писал о нем Пушкин.

Одним из подвигов Котляревского был штурм с двумя батальонами гренадер сильной турецкой крепости Ахалкалаки. В советской исторической литературе об этом славном эпизоде говорится так: «Ночной штурм Ахалкалаки представляет собой выдающийся пример воинской доблести и тактического мастерства. Это редкий в истории военного искусства случай, когда одна только пехота без поддержки своей артиллерии с ходу овладела достаточно сильной для того времени крепостью, огражденной каменными стенами и располагавшей 20 пушками».

И далее: «Можно лишь удивляться беспредельной выносливости, отваге и мужеству русского солдата, доказавшего, что Кавказские горы для него преодолимы в любое время года в такой же мере, как Швейцарские Альпы, и что его измаильский штык может сокрушить даже каменные стены.

Но следует отдать должное и его непосредственным начальникам — ученикам великого Суворова, сумевшим провести всю эту операцию от начала до конца в нарастающем cтpeмительном темпе, вплоть до завершившего ее ночного штурма, который прозвучал, как мощный заключительный аккорд мастерски исполненной симфонии» note 6.