Владимир Шатов - Ни шагу назад!

- Чего уж там, груз не велик…

На третьи сутки пути обоз таки добрался до узловой станции. Попрощавшись с хуторянами, которые завернули лошадей на элеватор, Евдокия с внуком на руках начала искать боевую часть Михаила. Она останавливала подряд всех встречных людей и жалобно спрашивала:

- Мил человек ты старшего лейтенанта Кошевого не знаешь?

- Нет! – отвечали некоторые, а большинство просто шарахались от растрёпанной деревенской тётки с крупным мальчиком на руках.

- А какие части проходят через станцию? – не унималась Евдокия. – Вы же здесь живёте!

Ей почему-то казалось, что городские жители должны знать всё, по крайней мере, больше её.

- Откуда я могу знать? – огрызались местные жители. – Вон сколько народа прёт через нас, поди разберись…

На второй день ей несказанно повезло. Ночь они провели на привокзальной площади, рядом устроился на тёплой брусчатке одноногий солдат.

- Как же тебя солдатик угораздило ногу потерять? – пожалела Дашутка инвалида.

- Дура ты тётка! – беззлобно ответил солдат. – Мне ещё повезло…

- Как так?

Как выяснилось в ночном разговоре инвалид был немолод, за сорок лет. Он имел большой жизненный опыт: в тридцатые годы занимался раскулачиванием на Украине, долго председательствовал в колхозе под Таганрогом и прямо оттуда угодил в бойню под Мясным Бором.

- Досталось нам там, мама не горюй! – делился пережитым солдат. - Окружённая 2-я ударная армия погибала почти вся. Люди падали убитыми под осколками и пулями, как мухи мёрли от голода.

- А ты как вырвался?

- Мертвецами гатили болото, делали из них укрытия, отдыхали, сидя на изуродованных телах, - не слышал её рассказчик, - а ты говоришь нога…

- Страсти Господни! – перекрестилась в ужасе женщина.

- Когда удалось пробить проход из окружения к своим, вывозили раненых по узкоколейке, а так как шпал не хватало, клали под рельсы мёрзлых покойников. – Продолжал пугать собеседницу инвалид. - Лежит солдат, в затылок ему вбит костыль, сверху рельса, а по рельсе, подпрыгивая, бежит вагонетка, толкаемая полудохлыми окруженцами…

- Царица небесная! – не выдержала напряжения Евдокия.

Она ярко представила что всё это может произойти с её Мишенькой и в сердце вошла раскалённая игла.

- Куда ж ты теперь? – только и смогла она выдохнуть.

- Моих эвакуировали в Барнаул, вот еду к ним…

- Тяжело?

- Лишь бы приняли!

Дашутка оставила спящего внука на попечение инвалида и бросилась расспрашивать людей о части Михаила. Какой-то хмурый солдат сообщил ей, что интересующая Евдокию воинская часть вроде бы ночевала на другой стороне железнодорожной станции и с утра должна была выдвигаться в сторону большой излучину Дона.

- Беги тётка, - улыбнулся напоследок военный. – Может, догонишь своего сына.

- Благодарствую соколик!

Дуняшка на бегу схватила Коленьку, поблагодарила случайного знакомого и двинулась в направлении тревожных паровозных гудков. Там оказалось весьма многолюдно. Какие-то разрозненные части грузились в эшелоны, толпы фабричных рабочих заканчивали погрузку разнопланового оборудования.

- Как тута страшно!

Хаос, крик и беготня людей повергли Евдокию, прожившую всю жизнь в маленьком хуторе, в подлинный ужас. Она уже не спрашивала встречных, где сын, только беспомощно ходила по перрону и вглядывалась в лица офицеров.

- Где ж тут найдёшь его? – ужасалась она, едва успевая успокаивать ревущего от испуга и голода внука. – Народу набилось многие тыщи…

Однако ей снова повезло. Женщина случайно увидела хвост уходящей вдаль колонны военных. Она по инерции сделала десяток шагов в их сторону и, присмотревшись, вдруг узнала фигуру сына, шагавшего рядом со строем.

- Господи! – взмолилась Евдокия и побежала. – Неужели это он?

Сил чтобы догнать быстро марширующих солдат почти не осталось. К тому же очень мешал хныкающий внук. Только когда колонна уже выходила из посёлка в открытую степь, Кошевая смогла приблизиться к ней на расстояния крика.

- Мишенька, сынок! – выкрикнула она из последних сил. – Остановись, я больше не могу…

Человек, шедший сзади строя, сначала оглянулся, а потом бросился к опустившейся на горячую землю женщине.

- Мама! – удивился он, подбежав ближе. – Как Вы здесь оказались?

- Пришла тебя увидеть.

- А это у Вас Коля?

- Да, - выдохнула уставшая мать. – Это твой сын.

Михаил взял на руки испуганного малыша, прижал к груди и замолчал. Евдокия тоже молчала, во все глаза, разглядывая похудевшего и возмужавшего сына. Помолчав пару минут, Михаил твёрдо сказал: