Николай Брешко-Брешковский - Принц и танцовщица

В этот момент принц Каджар затруднился бы, пожалуй, решить, кем же собственно восхищается Барбасан главным образом. Королевой пластических поз, самим ли собой, — вот он, мол, изобрел тончайший аристократический номер, — или же своей публикой, напоминающей балетоманов первых рядов? Пусть и тем, и другим, и третьим, пусть! Важно, что старый Гвидо вне себя от удовольствия. А таковым бывает он редко, этот весьма требовательный и весьма разборчивый директор.

Он был прав. Дианира, королева пластических поз, выходила далеко за пределы цирковой программы. В самом деле, это было нечто балетное, и вдобавок «балетное для немногих»…

Княжна Дубенская не удовлетворилась теми готовыми формами, какие ей предложил Барбасан. Полученное ею «готовое» она как бы одухотворила собственным вкусом, собственным творчеством. Достав альбом превосходных снимков с древнегреческой скульптуры, Дианира подолгу изучала ритм и гармонию драпировок с их античными складками. А потом от изучений переходила к выполнению на своей собственной фигуре, терпеливо, часами простаивая перед зеркалом. И результаты на диво! Перед публикой, ярко освещенная потоками лучей ослепительных рефлекторов, Дубенская на память двумя-тремя движениями достигала в распределении драпировок тех эффектов, что пленили ее на снимках античных богинь. И она сама чудилась одной из этих оживших прекрасных богинь.

Глядя на королеву пластических поз, Медея Фанарет зеленела от зависти. Ей, профессиональной танцовщице, никогда с такой легкостью и с таким благородством не давалось чувство драпировок, как этой светской барышне-дилетантке. И Медея сознавалась в тайниках души, что рядом с Дианирой, она, прославленная Фанарет, — груба и вульгарна.

А тут еще бесило ее внимание, проявляемое к королеве пластических поз Адольфом Мекси. Между дистрийским волшебником и Медеей происходили семейные сцены. Каждый вечер Мекси тянуло в цирк уже не только на Ренни Гварди, наездника высшей школы, а на трюк Бенедетти и Фуэго, и на Дианиру.

Медея выходила из себя:

— Что вы нашли в этой девчонке? Ее любительский номер — одно сплошное недоразумение! Это и не цирк, и не чистое искусство, и если бы не ее красивая фигура, не было бы никакого зрелища…

— Друг мой, где же логика? Начиная с отрицания, вы сами же кончаете признанием! И, наконец, дело вкуса. Вам не нравится, а мне нравится. Не только мне одному. Самая изысканная публика, словно священнодействуя, отдается созерцанию.

— И черт с вами со всеми! Священнодействуйте, созерцайте, курите ей фимиам, раз вы все такие безнадежные болваны, у которых своего ничего нет! — уже не владела собой Медея, переходя к ругательствам и глумлению. Фанарет написала Дианире письмо. Главной заботой Фанарет было наговорить побольше оскорбительного, обидного, унижающего. И заодно со всем этим очернить ненавистного Язона.

Мадемуазель!

Вы так самообольщены вашим призрачным, дешевым успехом, я думаю, вам небесполезно будет услышать трезвое мнение настоящей артистки, уже тогда имевшей действительно заслуженный успех, когда вы бегали в коротеньком платьице. Я понимаю: вам, жалкой нищенствующей эмигрантке, нужен кусок хлеба. Понимаю, но при чем здесь искусство? Искусство требует знаний и неусыпной работы. Вы же решили, что не надо ни того, ни другого, и достаточно хорошенького личика и недурной фигурки, и большой дозы нахальства. Да, нахальства, ибо ничем другим нельзя назвать доморощенные выступления ваши. Вы слышите кругом так много лести! Возьмите же на себя труд услышать хотя бы один трезвый голос. Мой вам добрый совет — не выступать больше, а свои внешние данные использовать в другом, более легком направлении, что будет совсем не трудно при созданной вокруг вашего имени беззастенчивой рекламе…

Здесь много праздных богатых мужчин. Надеюсь, вы понимаете, и всякие комментарии излишни. Если не верите мне, посоветуйтесь с вашим любовником. Не сомневаюсь, что Его Королевское Высочество одобрит мой план. Отчего же выгнанному принцу не пожить всласть на деньги, заработанные телом его подруги. Смею вас уверить, найдется богатый дурак, который будет содержать вас обоих. В заключение прибавлю, что экс-принц дистрийский совсем не так давно еще был и моим любовником и продолжил бы состоять в этой роли, если бы не надоел мне, если б я его не вышвырнула. Спросите его самого. Надеюсь, Его Высочество, специализирующийся теперь на высшей школе верховой езды, обладает некоторым мужеством, чтобы подтвердить правоту моих слов.