Феликс Дан - Борьба за Рим

— Клянусь душой Валерии, — тихо, с глубоким чувством повторил он, подняв руку. И в этой клятве нашел он силу и утешение, и спокойно распорядился перенести труп Валерия на судно, чтобы отвезти его в семейную гробницу, в Неаполь.

Между тем Теодагад понемногу отправился от своего поражения при объявлении войны. «Пусть приходит Велизарий, — думал он. — Я изо всех сил буду стараться, чтобы он не встретил в Италии никакого сопротивления. Юстиниан, конечно, узнает это и наверно выполнит если не весь договор, то большую часть его».

Он так и действовал: выслал все войска из южной и средней Италии на самые далекие окраины. Вот почему Велизарий не встретил никакого сопротивления. Особенно ободрился он с тех пор, как к нему возвратилась Готелинда. Она была гораздо умнее и сильнее его и всегда поддерживала его.

После умерщвления Амаласвинты, Готелинда, спасаясь от ярости народа, скрылась в крепость Ферерти. Но вскоре к ней явился Витихис и убедил ее возвратиться в Равенну. Дело ее, заявил он, будет разбираться в народном собрании, и до его решения он ручается за ее безопасность. Готелинда знала, что на ручательство Витихиса положиться можно, и возвратилась во дворец. Она была очень рада тому, что дело будет рассматриваться в народном собрании. «Никто, кроме меня, не видел, как она умерла. А без доказательств меня не могут осудить», — думала она. Уверенность ее в хорошем исходе усиливалась еще более оттого, что все влиятельные сторонники Амалов и враги ее были удалены с войсками на далекие окраины, между тем как друзья ее все должны были явиться на собрание.

Приближался день, в который назначено было собрание, и король с женою отправились в Рим, около которого на открытом поле, называемом Регетой, обыкновенно происходило народное собрание.

Утром, в день их приезда, в комнату короля вдруг неожиданно вошел Цетег.

— Ради Бога, Цетег, — в испуге вскричал Теодагад, — какое несчастие приносишь ты?

— Я пришел сообщить тебе то, что сам только что узнал: Велизарий высадился.

— Наконец-то! — с радостью вскричала Готелинда.

— Не торжествуй, — заметил ей префект. — Теперь ты погибла.

— Погибла? Напротив, спасена! — вскричала радостно королева.

— Ошибаешься: Велизарий издал манифест, в котором объявил, что пришел наказать убийцу Амаласвинты, и назначил большую награду тому, кто доставит вас ему живыми или мертвыми.

— Невозможно! — вскричала Готелинда. Теодагад тоже побледнел.

— Притом готы скоро узнают, чья измена дала врагам возможность без сопротивления овладеть страною, и я, как префект Рима, получил приказ захватить вас и передать Велизарию. Но что в мне том, будете ли вы жить или умрете, — я согласен дать вам возможность бежать под одним условием: ты выдашь мне, Теодагад, твой договор с Сильверием. Молчи!.. не лги, я знаю, что вы заключили условие. Где этот документ?

— Бери его, теперь он все равно не имеет силы.

Получив документ, префект вышел.

— Что теперь делать? — спросила Готелинда, говоря скорее сама с собою, чем с мужем.

— Как, что делать? Конечно, скорее бежать! Единственное спасение наше в бегстве!

— Куда же ты хочешь бежать?

— Прежде всего в Равенну, чтобы захватить там королевские сокровища. А оттуда, я думаю, лучше всего к франкам, жаль, очень жаль только, что приходится бросить спрятанные здесь сокровища. Много, много миллионов золотых! Но что же делать, жизнь важнее денег!

— Как! — спросила Готелинда, — у тебя здесь спрятаны сокровища? Где же?

— О, в надежном месте: в катакомбах. Мне и самому понадобилось бы несколько часов, чтобы найти их. Вот почему я и бросаю их.

И он вышел из комнаты. Готелинда же осталась: она увидела возможность борьбы, сопротивления.

«Деньги — власть, — думала она, — а только во власти — жизнь». И она решила остаться и овладеть спрятанными сокровищами.

Веселую картину осветило на следующее утро солнце, поднявшееся над полем Регетой. Много тысяч готских воинов стекалось сюда со всех концов своего обширного государства на «тинг» — на народное собрание.

Эти собрания издревле были лучшими праздниками народа. В языческие времена на них совершались большие жертвоприношения за весь народ. Здесь же устраивались базары, военные игры. Вместе с тем тут решались важнейшие дела: избирались и низвергались короли, решались вопросы о войне и мире, об отношениях к соседям. Здесь же судились и важнейшие преступники.

На этот раз собрание было особенно многочисленно, так как должны были решаться очень важные вопросы: о войне с Византией и об убийстве Амаласвинты. Уже с восходом солнца вся площадь была в движении, и с каждым часом толпа увеличивалась. По всем дорогам сюда стекались готы — пешком, верхом, в телегах, экипажах. Здесь встречались друзья и братья по оружию, которые не виделись в течении долгих лет.