Алиса Плис - Гений Одного Дня

Человек громко рассмеялся, после чего убрал руку с плеча до сих пор не понимающего времени Гая. Он снял цилиндр с головы, после чего сделал два шага вперёд, но затем, для большего эффекта обернулся, прищурил глаза, и процедил сквозь зубы уже злобным тоном:

- Вор! Неужели ты забыл наш Кодекс Чести? А по долгам надо иногда платить. И лишь самые неблагодарные люди боятся этого сделать, - он специально выставил на свет свою шею, которую пересекал огромный шрам. Человек вновь усмехнулся, и в уголках его рта показались золотые зубы. – Это всё на твоей совести, дорогой друг. Помни об этом, прежде чем встречать старых друзей.

Человек повернулся и поспешил уйти, оставив Гая одного бороться со своими страстями и впечатлениями, разом скрутившими его. Гезенфорд начал долго лихорадочно размышлять, вулкан воспоминаний обуял его, и он просто несколько минут не мог сладить с собой. Голова раскалывалась, сердце бешено стучало, глаза лихорадочно блестели. Он остановился возле одного здания, пытаясь отдышаться.

- Молодой человек, вам плохо?

- Нет-нет, всё… нормально.

Гай присел на корточки и стал долго думать, глядя вслед проходящим пешеходам. Тогда он окончательно выбросил из головы все остальные события, оставив место только для своих живо трепещущих воспоминаний. Почему это должно было случиться? Чем он провинился? Почему над ним так издевается судьба? Что он ей такого плохого сделал ещё тогда, в детстве?

Валлиец закрыл глаза, пытаясь отогнать страшные картины воспоминаний, но добивался прямо противоположного момента. Ощущение, будто бы он совершил какое-то страшное преступление, которое теперь преследует его по пятам. Нет, я ничего не делал. Моя совесть чиста, - пронеслось в голове Гая, пытавшегося успокоиться.

Этот человек… Неужели теперь его что-то ждёт?

Из кармана выпали карманные часы, и Гай смущённо подобрал их с тротуара, взглянул на время. Именно оно его окончательно успокоило, вернее, хотя бы на миг отогнало все те странные воспоминания, которые он бы так мечтал выкинуть из своей головы.

Уилбер, задумчивый до предела, долго ждал своего нового знакомого. В какой-то миг ему показалось, что он так его и не дождётся, но дело принципа заставило подождать Гая ещё немного. Решение оказалось верным, и вскоре прибыл сам запыхавшийся Гезенфорд.

- А вы не слишком-то пунктуальны! – упрекнул он его.

- Просто со мной свершилось страшное потрясение, - оправдался Гай. – Я должен был попасть к вам вовремя по моим расчётам. Но я не могу предвидеть всех событий.

- Да уж. Мы не в силах перепрыгнуть через себя. Я полностью с вами согласен. Пройдёмте! Надеюсь, это не сильно отразится на вас, ведь вы славитесь в узких кругах остроумием и цинизмом. Сейчас я вижу перед собой совершенно другого человека.

Один из знаменитых братьев Райт захотел во чтобы то ни стало провести испытание этого молодого человека. А что до последнего, то тот и вправду пытался переключиться с грустных мыслей на хорошие. В конце концов, он же всегда был таким оптимистом! Ничто не должно ему помешать стать им ещё раз…

Уилбер сел в аэроплан вместе с Гаем, буквально по ходу полёта разъясняя, для чего нужно то или иное приспособление для управления. Гезенфорд подозрительно прищурил глаза.

- Что ты хочешь мне всем этим сказать? В этом и заключается моё испытание – в полёте? Я ведь слышал ту историю, что вы с братом даже своего механика не допускали до управления своим аэропланом.

- Кто тебе сказал, что мы допустим? В чём заключается испытание? Увидишь. Я думаю, ты вполне оценишь мою шутку.

- Американцы плохо шутят, - подметил с язвой Гай. – Я это хорошо знаю.

- Но американцы тоже разные бывают, - возразил Уилбер. – Ты и сам всё поймёшь со временем. Или ты уже себе не доверяешь?

- Я уже никому в этом свете не верю, - усмехнулся Гай.

Он перестал быть похожим на себя. Прежний Гай растворился в потоке событий. Гезенфорд сейчас себя чувствовал всё тем же мальчишкой прозябающим в трущобах, и… нет! Этого нельзя ни в коем случае вспоминать. Иначе он не настроится на свою волну. Ни в коем случае. Холодно. Тоскливо. Где ты, прежний Гай?

Моторный аэроплан взмывает всё выше и выше, выделывает некоторые фигуры, и Уилбер демонстрирует отличную управляемость полёта, делая то круги в воздухе, то «восьмёрку». Примерно это же он показал пару дней назад. Затем аэроплан снова начинает набирать высоту, но вместо того, чтобы совершить что-то оригинальное, можно так сказать, со своей высоты резко припустил вниз, как с горки, только воздушной.