Петр Полежаев - Бирон и Волынский

Вопрос, за кого выйдут замуж принцессы, стал занимать герцога неотвязно. Нельзя ли ему, Бирону, владетельному герцогу Курляндии, породниться и встать, сколько возможно, поближе к престолу? Выгоднее искать в Анне Леопольдовне, любимой государынею и настолько запуганной, что нельзя предполагать малейшего сопротивления с её стороны. Но каким образом породниться? Жениться самому было бы всего удобнее, но, как человеку женатому — невозможно. Конечно, бывали примеры нередких разводов из политических расчётов, но это, при существующих отношениях, при направлении и образе мыслей Анны Ивановны — дело немыслимое. Оставалось одно: женить старшего сына Петра, и за эту меру герцог схватился с энергией. Что за важность, если мужу 15 лет, а жене 22 года! Бывали примеры и не такие в истории, да если бы и не бывали, так всё-таки выгоды его великогерцогской светлости не могут же стесняться какими-нибудь историческими примерами…

Решив таким образом судьбу сына с Анною Леопольдовною и получив согласие государыни, герцог отправил сделать предложение принцессе сваху Екатерину Андреевну, дочку знаменитого Андрея Ивановича Ушакова и супругу камергера Петра Григорьевича Чернышёва, обдумывая заранее, какими торжествами было бы приличнее обставить государственное событие. Каково же было его удивление, когда Чернышёва воротилась с положительным отказом ему, герцогу!!

Его светлость вскипел справедливым гневом и поспешил тотчас же пожаловаться императрице за такое неслыханное оскорбление. Последствием жалобы и был призыв Анны Леопольдовны к государыне.

— Тебе сделал честь просить твоей руки сын герцога курляндского и ты отказала? — обратилась тётка к принцессе, когда та вошла в комнату и со слезами припала к её руке.

Государыня была одета в простую шерстяную красную кофту, с повязанным платком на голове, как всегда одеваются простонародные русские женщины. В этом костюме Анна Ивановна обыкновенно ходила в те дни, когда никуда не предполагала выезжать и поэтому скучала. В тоне вопроса государыни слышалась суровость, которая в последнее время стала выказываться в ней всё чаще и чаще.

— Тётушка! не могу… не могу! — бессвязно бормотала принцесса. — Я не пойду замуж… ни за кого не пойду! — почти с отчаянием выкрикнула она.

— Каждая девушка должна выходить, — внушительно заметила императрица, — а в твоём положении, как принцессы, тем больше.

— Только, дорогая тётушка, не за него… лучше помереть…

— Дурочка, — уже с некоторою нежностью проговорила государыня, — за кого же? Если не хочешь идти за Петра, так должна идти за Антона…

— Лучше уж за него…

— Тебе больше нравится Антон?

— Нет, тётушка, не больше… но он, по крайней мере, не ребёнок… совершеннолетний… Из старого владетельного дома.

— Если так, то о твоём согласии передам принцу и буду готовиться к свадьбе.

В душе отказ принцессы в руке сыну герцога нисколько не огорчил императрицу. Её болезненному религиозному настроению эта свадьба казалась грехом, а если она согласилась на сватовство, то только по усиленному настоянию герцога.

Убитая, с ноющим сердцем, воротилась Анна Леопольдовна к ждавшей её подруге, Юлиане Менгден. Машинально прошла она коридор от апартамента государыни к своим комнатам, не заметив суетившуюся в коридоре, у дверей, фрейлину Варвару Дмитриевну; в голове её всё спуталось, смешалось, точно что-то живое отделилось от неё, оставив только автоматически движущееся тело. Когда же она вошла в свою комнату и верные руки друга обняли, а доброе лицо прижалось к её лицу, принцесса потеряла сознание. Юлиана растирала виски спиртом, прыскала в лицо водою, перемешивая с горячими поцелуями и объятиями. Наконец её усилия увенчались успехом: с Анной Леопольдовной сделался истерический припадок.

— Всё кончено, Юля, решилось… я выхожу замуж, — едва слышно высказала несчастная девушка.

— За Петра?

— Нет, нет… слава Богу, хоть не за него… Государыня потребовала выбора из двух… Я предпочла принца Антона.

— Когда свадьба?

— Не знаю… верно, скоро. Тётушка будет торопить.

— И лучше. Ведь рано или поздно, а должно же; теперь от герцога, после отказа, житья не будет. Да и принц вовсе не дурень.

— Не лги, Юля. Принц не человек, а кукла… хуже куклы.

— А разве ты не читала, каким героем выставил его фельдмаршал?

— Не верю я Миниху! В угоду государыне он из каждой курицы готов сделать героя.

Дежурная камеристка доложила о приезде Артемия Петровича Волынского. Приезд кабинет-министра Волынского не был неожиданностью; в последнее время его посещения к принцессе заметно стали чаще и искательнее, о чём, конечно, своевременно было известно и герцогу. Уменье говорить красно, видная, симпатичная наружность, благородство и ловкость выделяли его из круга придворных кавалеров и вполне оправдывали успех у женщин.