П. Бунин - Легенда о смерти Александра I

Весть о том, что старец умирает, разнеслась далеко по округе. Почитатели Федора Кузьмича со всех концов стали собираться, чтобы последний раз взглянуть на старца. Но Хромов никого не пускал к старцу. А старец доживал последние дни и быстро угасал.

В день смерти старца Хромов утром зашел к нему. Он лежал без движения. Бледное лицо осунулось и почернело. Старец лежал неспокойно: то ложился на один бок, то на другой и, очевидно, сильно страдал.

Было больно видеть Хромову мучения старца, и он подумал:

— Не оттого ли он так мучается, что отказался приобщиться Святых Тайн?..

Как бы догадавшись, что думает Хромов, старец спросил его:

— Панок, и ты думаешь удалиться от меня?

Хромову стыдно стало, что он так подумал о старце, и он ответил ему поспешно:

— Батюшка, прости, нет, не думаю!

Старец посмотрел на него строго и закрыл глаза.

В 8 часов вечера, когда в келье старца, кроме Хромова, никого не осталось, Федор Кузьмич подозвал его к себе и, указав на висевший на стене мешочек, сказал ему тихо:

— В нем моя тайна! После моей смерти посмотришь.

С глубоким трепетом взял Хромов мешочек в руки и спрятал его к себе.

— Неужели тайна раскроется? — думал он, и бережно хранил мешочек за пазухой.

Старцу становилось все хуже и хуже. Он стал как-то неспокоен. Попросил поднять его, посидел немного, потом опять лег на левый бок. Но скоро вдруг перевернулся на спину и затих. Потом три раза вздохнул и отдал Богу душу.

Хромов стал на колени перед старцем. Перекрестился, поклонился ему до земли и пошел известить домашних о его смерти.

Так тихо умер этот «не помнящий родства» старец.

В связи со смертью Федора Кузьмича рассказывают следующий случай.

В то время, когда старец умирал, кучер и горничная, соседи Хромова, лекаря Левашова возвращались в город. Съезжая с горы, они увидели, что над кельей старца трижды появлялось большое огненное пламя. Они решили, что у Хромова горит, испугались и погнали поскорее лошадь.

Когда они подъехали, то, к удивлению, узнали, что никакого пожара не было. Они рассказали о виденном окружающим, и всем показался их рассказ странным и загадочным.

Одна из присутствовавших при этом разговоре сказала:

— Не к добру это! Здоров ли у Хромовых старец, уж не умер ли он?

Через несколько минут они узнали, что старец действительно умер.

Хоронили Фндора Кузьмича просто — так, казалось Хромову, желал сам старец. Громадная толпа народа сопровождала гроб до могилы. Похоронили его на кладбище Томского Богородице-Алексеевского мужского монастыря. Могилу обнесли деревянной решеткой, выкрашенной белой краской, по углам могилы посадили четыре кедровых дерева. Над могилой поставили белый выкрашенный крест и на нем черными буквами надпись:

«Здесь погребено тело Великаго Благословеннаго старца Федора Кузьмича, скончавшегося 20 января 1864 года».

Так умер и похоронен сибирский отшельник, старец Федор Кузьмич. Разошлись в великой печали его почитатели, опустела могила, и только один крест с надписью остался, как немой свидетель сложившейся легенды.

Скоро явились власти, и, по предписанию Томского губернатора Мерцалова, слова «великаго и благословеннаго» закрасили белой краской. Но прошло несколько лет, белая краска полиняла, и знаменательные слова выступили вновь, чтобы напомнить о сложившейся народной легенде.

Сибирские крестьяне построили на могиле старца часовню и до сих пор чтут имя «благословеннаго» старца.

Старец ушел таким же таинственным, как и пришел: он не раскрыл своей тайны, он унес ее в могилу. Напрасно Хромов после смерти старца дрожащими руками раскрыл таинственный мешочек, где, по словам старца, хранилась его «тайна». Кроме непонятных слов, очевидно, служивших для старца ключом к тайной переписке, ничего там не оказалось.

Это обстоятельство, однако, не ослабило веры Хромова в то, что Федор Кузьмич — это Александр I. Он собрал все имевшиеся у него материалы и отправился с ними в Петербург. Там хлопоты его не увенчались успехом. Однако он, очевидно, все же нашел высоких покровителей, ибо привезенные им письма наставительного содержания, написанные будто бы дедом императора Александра II-го, т. е. старцем Федором Кузьмичем, все-таки попали на письменный стол императора.

Так сложилась эта странная своеобразная легенда. Прошло уже много лет, одни поколения сменились другими, а сибирский крестьянин упорно верит в свою легенду, чтит «великаго, благословеннаго» старца и бережно передает эту легенду своим потомкам.