П. Бунин - Легенда о смерти Александра I

Однако трудно было Федору Кузьмичу остаться в неизвестности. Скоро молва разнеслась по округе, что любимый народом старец живет около деревни Коробейниковой, и опять толпы народа стали приходить к старцу со своими нуждами и заботами. Стар стал Федор Кузьмич, трудно ему было беседовать с народом, утомляли его многочисленные посетители. Он стал отказывать большинству в приеме и только с некоторыми избранными беседовал. Иногда он на целый день запирался в келье, никого к себе не впускал: читал и молился.

Новое место, однако, старцу не понравилось. Только три года прожил он здесь, а потом задумал опять вернуться к своему почитателю Латышову. Латышов был очень рад возвращению старца и построил ему новую келью в стороне от дороги, на горе, в густом кустарнике. Здесь Федор Кузьмич стал вести жизнь еще более затворническую. По слабости здоровья он уже не мог совершать отдаленных прогулок по деревням, пришлось бросить занятие физическим трудом. Приобретенная им популярность становилась ему в тягость. Он перестал совсем почти принимать к себе посторонних людей. Только некоторые близкие люди имели к нему постоянный доступ. В числе друзей его в это время был и преосвященный Афанасий Иркутский, который иногда приезжал навестить старца и оставался у него иногда в келье по нескольку дней сразу. Часто бывал и духовник Федора Кузьмича, отец Петр.

Но скоро наиболее преданным человеком и лучшим другом старца стала молодая девушка, дочь одного бедного краснореченского крестьянина, Александра Никифоровна, известная впоследствии под именем «майорши» Федоровой.

Александра Никифоровна рано лишилась родителей — и ее, круглую сироту, взял к себе местный священник отец Поликарп. Она была девушка впечатлительная и замкнутая. Раннее сиротство и жизнь в чужой семье сделали ее не по летам серьезной. Она всех как-то дичилась, держалась особняком. Всегда бывая в церкви вместе с отцом Поликарпом, она скоро стала глубоко религиозной. Любимым чтением ее было жития святых отшельников, и их жизнь сделалась для нее идеалом. Умная от природы, добрая и отзывчивая, она скоро вся отдалась служению на пользу ближнего.

Александре Никифоровне было всего двенадцать лет, когда она в первый раз увидела Федора Кузьмича. Эта встреча имела решающее значение в ее жизни. Кругом говорили о нем, об этом необыкновенном человеке, и она уже заранее его полюбила, заранее перед ним преклонялась. Когда она увидала его впервые, задумчиво и величественно прошедшего по деревне, она вся застыла, замерла и долго, едва сдерживая дыхание, шла за ним и не могла оторвать от него своих глаз.

С тех пор, как только старец появлялся в селе, она старалась найти его и где-нибудь, незаметно притаившись, из-за угла смотрела на него, слушала его беседы и старалась не проронить ни одного слова. В нем так живо воплотился идеал того отшельника, который рисовало ей ее воображение.

Священнику не нравилось, что девочка слушает беседы старца, и он ей запретил ходить на эти беседы. Тогда она стала ходить тайно.

Часто она бродила вокруг кельи старца и ждала, когда он выйдет, чтобы издали посмотреть на него. Он никогда не говорил с ней и, наверное, не замечал ее.

Иногда она видела «дедушку», работавшего вместе с крестьянскими девушками в огороде и с завистью смотрела на них: как бы хорошо поработать вместе со старцем!..

Быть около «дедушки», помогать ему, слушать его, наконец, всю жизнь отдать ему — стало ее мечтой. Ей хотелось хоть только поговорить с ним, приласкаться к нему. Не раз она высказывала эту мысль окружающим.

— Нечего тебе беспокоить его, он с тобой и говорить-то не захочет, — говорили ей.

И ей было страшно подойти и заговорить с ним самой.

Бродила однажды она по лесу и собирала ягоды. В поле было жарко, а в лесу так прохладно. Тишина кругом, только птички перекликаются. Радостно так было, хорошо на душе.

— Вот в таких лесах, — думала она, — только еще более дремучих, живут угодники Божии.

И так хорошо, казалось ей, построить где-нибудь келийку и жить одной, далеко от людей…

Так раздумывая и мечтая, шла она и не заметила, как подошла к келье старца. Старец в огороде копал картофель. Она долго, притаившись, смотрела на него, и лицо его показалось ей таким тихим и добрым. Не удержалась, перепрыгнула через заплот и, вся волнуясь, протянула старцу корзинку с брусникой.

— Не хочешь ли, дедушка, ягодок, — сказала она срывающимся голосом.

Федор Кузьмич поднял голову. Вид стоящей перед ним девочки, в глазах которой так много было наивной детской любви, растрогал старца. Со слезами на глазах, он подошел к ней, наклонился, взял ее голову в руки и, поцеловав в лоб, сказал ей: