Арнольд Цвейг - Воспитание под Верденом

Мы готы, нам тесна земля.

Дорогу готам, род людской!

У нас нет больше короля,

Мы труп его несем с собой.

Так закончилось-соревнование между благородными готами и мерзкими хитроумными сыновьями Восточного Рима, византийцами. Простодушие, душевное благородство, прямодушный героизм исчезли из этого мира, которым овладели потомки карликов. Эти пигмеи всегда побеждают, ибо немецкие распри расчищают для них путь.

Вот оно — доказательство крушения всех надежд. На бумаге в голубую клетку, употребляемой в немецкой армии, главнокомандующий армии, кронпринц, телеграфирует через квартирмейстера о каком-то еврее: нестроевой Бертин, из первой роты, причисляется к штабу армейской группы Лихова и должен немедленно отправиться туда. О выполнении приказа сообщить по телеграфу. Все кончено, Янш. Прощай, Железный крест первой степени! Стоит только этому еврею узнать об его, Янша, намерениях и, потом, сели его спросят об этом случае, посмеяться и рассказать какую-либо басню, — и тогда все будет кончено.

Телефонный звонок из канцелярии первой роты! Там буквально трепещут от почтительности и усердия: телеграмма от кронпринца! Приказание будет выполнено еще сегодня, еще сегодня утром будет дано распоряжение об отправке ландштурмиста Бертина в Этре-Ост. Его документы и проездные свидетельства уже оформляются. Сегодня вечером он отправится. Батальон может доложить начальству о выполнении приказа.

Жизнь научила майора Янша самообладанию. «Потише, ретивые коми», — требует он с деланым равнодушием. В первой роте, как и в других, ощущается большая нехватка нижних чипов, не правда ли? Штабу прежде всего надо установить, где в настоящее время сосредоточена армейская группа фон Лихова. В течение дня батальон выяснит местопребывание Лиховского военного суда. Солдат поспеет к месту назначения, если отправится в путь завтра утром, до обеда, или, наконец, после обеда. А пока он еще может нести службу, например побывать в ночном дежурстве или заменить кого-нибудь на трудной работе. Не предстоит ли в ближайшую ночь снова сопровождать транспорт па передовые позиции? Понял ли его фельдфебель Луп? Он понял. Майор вешает трубку. Ведь бывают и чудеса! Каждый имеет право хвататься за любую соломинку. Француз, как и прежде, обстреливает дороги и железнодорожные пути. Может быть, кое-что достанется и на долю этого Бертина.

Другая причина плохого настроения майора неустранима. Праздник пасхи неотвратимо приближается. Через две недели, так желает майорша фрау Янш, майор поедет в отпуск. То, что для подавляющего большинства солдат Европы является высшей радостью, у Янша вызывает неудовольствие. Разве на фронте он терпит недостаток в чем-нибудь? Ни в чем или почти ни в чем. Здесь — он властелин. В его распоряжении рабы и слуги, которые недаром дрожат перед ним. Все пляшут под его дудку.

Население покоренного района в разговоре с ним или ему подобными обязано проявлять подобострастие, иначе— быть беде! Здесь Яншу никто не перечит — если даже его лично не любят, то ведь за ним стоит сомкнутыми рядами целая каста. А дома… Он вздыхает.

Ни минуты покоя. Из-за всякого мелкого счета приходится отрываться от письменного стола, изо дня в день он вынужден защищать свой внутренний мир от самых грубых посягательств. Так обстоит дело у него дома. Женщин он не любит; они ни с какой точки зрения не являются полноценными существами. У них слишком крикливые голоса, они действуют ему на нервы. Квартира в три комнаты на Виндгорстштрассе, в предместье Штеглиц — название улицы выводит его из себя всякий раз, когда он сознательно прочитывает его, — не сулит покоя, если в ней хозяйничают майорша, фрау Янш, и служанка Агнеса Дурст из Саксонии. Ему постоянно приходится спасать свои бумаги от того, что, по их понятиям, считается порядком. Ибо на Виндгорстштрассе не ценят его работы, даже презирают ее: в кругу семьи ее рассматривают с точки зрения денег и материальных благ, и ни служанка, ни жена, ни даже сын не скрывают легкого пренебрежения к ней. Сын Отто тоже приедет в отпуск, и это еще более усиливает дурное настроение отца…

Лейтенант Отто Янш служит в одном из безыменных пехотных полков, в которых люди сражаются массами и массами умирают, не находя признания на поле брани. Однако Отто все же нашел признание в боях конца 1915 года на одной из рек южной Польши; вероятно, скорее по ошибке, чем в силу необычайных заслуг. С тех пор он носит в петлице Железный крест первой степени, которого нет у отца, и это вряд ли поднимает авторитет майора в глазах сына. Как ни пытался майор Нигль примирить своего друга с Управлением парка, у Янша нет креста и никогда его не будет, несмотря на то, что из высших сфер артиллерийского управления до него дошло известие о геройской смерти лейтенанта фон Рогстро, павшего у Безонво после небольшого,'но по существу удачного дела; к сожалению, оно все же стоило довольно больших потерь. Говорят, лейтенант Рогстро был красивый белокурый человек из прекрасной семьи; теперь он больше никому не мешает. Позавчера, даже вчера, желанный орден как будто восходил на горизонте, как утренняя или вечерняя звезда. Но сегодня — конец всему!