Владимир Москалев - Екатерина Медичи

— О затишье. Не верьте ему! Оно — перед бурей! А буря — вот она! Но будет и еще одна… Дурное предзнаменование сулит неисчислимые беды для приверженцев нашей веры.

Жанна отшатнулась к стене.

— Звезды говорят об этом, — продолжали астрологи. — Хвостатая комета, сметающая все на своем пути, появилась на небе.

— Бог за что-то гневается на нас, — произнесла Жанна. — Но что сделали мы плохого во имя мира, в борьбе за веру?

— Кто-то тянет руку дружбы в стан врага. Богу это неугодно, и он не простит. Сегодняшняя буря — тому подтверждение. Но будет буря еще страшнее. Полетят тысячи голов, реками прольется кровь…

Жанна вздрогнула, и смертельная бледность покрыла лицо.

— Значит, снова война? — с болью в голосе спросила она.

— Кто знает… Но пламя огня гасилось кровью невинных жертв.

— Невинных?!.

— Они, безоружные, корчились и падали один за другим… Так показал огонь, а он не лжет.

— Кто «они»?

— Люди. Кто и какой веры — неизвестно. Эту тайну ни звезды, ни огонь нам не открыли.

Жанна вышла от них сама не своя. Ее шатало, она вот-вот готова была упасть. Прислонилась к стене, постояла так несколько минут, закрыв глаза, вся во власти только что услышанного. Но у этой мумии трепетали пальцы, слышно шептали губы:

— Кара небесная… Затишье предвещает бурю… Огонь… Невинные…

Вновь грянул страшной силы раскат грома. Заухало, загрохотало все вокруг, и дрогнула стена, у которой стояла, опершись на нее спиной, королева. Жанна вскрикнула, отпрянула от стены и в страхе бросилась бежать вниз. Навстречу ей кто-то поднимался, невидимый. Она остановилась, лицо помертвело. Уж, не за ней ли? Посланец Господа… Но почему без крыльев?.. Миновав лестничный марш, незнакомец повернул и двинулся прямо на нее. Она дико закричала.

— Жанна!

— Боже мой! Франсуа!!!

И она с плачем упала в его объятия.

Целый час грохотал гром и небо озарялось серебристыми вспышками молний, раскалывавших его надвое от зенита до горизонта. Бурные потоки воды неслись по городским улицам, унося следы разрушения, причиненного ураганом.

Понемногу все стихло, и как неожиданно налетела буря, так же стремглав и умчалась дальше, повернув где-то у Лиможа на юг. Люди осторожно выходили из домов, с тревогой и недоверием глядели в просветлевшее небо, в ужасе взирая на трупы, задавленные упавшими деревьями и сорванными с домов крышами. Такого бедствия не помнил здесь никто. И все с надеждой уповали на Господа, веря, что, несмотря на такое страшное предзнаменование, Он не даст их город в обиду, и благодарили Его за то, что Он даровал им жизнь.

И, скорбно опустив головы, рядом с ними оплакивали погибших их соседи.

Вечером в приемной зале донжона Жанна принимала королевского посла господина Бирона. Кроме них присутствовали ее сын Генрих вместе с сестрой и кузеном, вернувшиеся в Ла Рошель около двух часов тому назад; адмирал Колиньи, Ла Ну, принц Людовик Нассаусский — германец, протестант — и Лесдигьер.

— Ее величество выражает уверенность, что Жанна Наваррская не станет чинить препятствий браку их детей, несущему обеим королевам взаимную и вечную дружбу, а французскому королевству мир во веки веков и равенство в отправлении религиозных обрядов, — провозгласил Бирон.

— Слова, господин посол! — воскликнула Жанна. — Только слова и ничего больше. Я не вижу результатов выполнения тех статей мирного договора, которые регулируют религиозный вопрос и разрешают гугенотам богослужение близ всех городов Франции. Маршал Дамвиль, например, по-прежнему притесняет наших братьев у себя в Лангедоке, а из городов Гиени до сих пор не выведены королевские гарнизоны. Где же выполнение условий мирного договора, о котором так клятвенно заверяла меня вдовствующая королева?

— Мадам, ее величество королева-мать просила меня передать вам, что она принимает надлежащие меры к тому, чтобы все пункты эдикта безоговорочно выполнялись. В Лангедок уже посланы ее эмиссары, а в Гиень отправлен маршал де Косее, которому и поручено вывести оттуда королевские войска.

Жанна хлопнула ладонью по столу так, что опрокинулась ваза вместе с цветами.

— Господин посол! — повысила она голос до такой степени, что посол опешил от удивления. — Ваша королева блюдет только свои выгоды, но совершенно не заботится о наших! Она принимает меры!.. Целый год прошел со дня подписания мирного договора, а ваша, простите, итальянская интриганка, которую вы называете королевой, лишь сейчас соизволила обратить внимание в нашу сторону. Да и то потому, что она никак не может выдать замуж свою толстуху, которую вы называете «первой и прекраснейшей дамой Франции».