Дмитрий Линчевский - Драгунский секрет

— И нас послали.

— И нас.

— Но вы же не отказались, — возразил полковник.

— Не совсем так, — опять послышалось в шеренгах. — Нам этот вариант никто не предлагал.

— И нам.

— А что, можно было?

— А сейчас еще можно?

Народ зашумел, обсуждая вчерашние откровения вернувшихся из Грозного бойцов. Их мрачный рассказ поселил смятенье в душах даже не робкого десятка спецназовцев.

Командир поднял руку, устанавливая тишину.

— Вот об этом мне и хотелось поговорить. Я, как и вы, думал, что здесь обычная операция, а вышло — война. Более того, нам поставлена задача — выдвинуться в Грозный, который, судя по данным разведки, укреплен не хуже Берлина в 45-м году. Вопрос — идем, или кричим, что мы не солдаты и остаемся.

— А давайте и пойдем, и покричим.

— А давайте и кричать не будем, и никуда не пойдем.

— А можно тем, у кого желудок не выносит кавказскую кухню, уехать домой?

Полковник, не раздумывая, кивнул.

— Можно…

— Спасибо, до свидания. — Четверо спецназовцев, выйдя из строя, гуськом засеменили к овощехранилищу.

— … Но дома вам скажут: сачки, а те, кто остался — герои.

Не произнеся ни слова, группа, описав небольшой кружок, плавно вернулась на место. Последний боец, ковылявший за товарищами, опустив голову (что-то у него случилось с ботинком), похоже, так и не понял, куда он ходил, зачем, и почему вновь оказался в начальной точке.

— Так, с кухней, кажется, вопрос решен, — ухмыльнулся в усы командир. — Теперь серьезно. Нам придают шесть бэтээров, но без экипажей. Вопрос: много ли здесь бывших армейцев? Сможем ли сами укомплектовать машины?

Руку поднял молодой, спортивного вида спецназовец (к слову сказать, под эти приметы подпадало девяносто процентов собравшихся).

— Один нашелся, — раскрыл планшет полковник. — Откуда? Как фамилия?

— Нет, я просто хотел спросить. Нас что, с армией местами поменяли? Мы вместо них в окопы, а они за нас уголовные дела заканчивать?

— Армия тоже подтягивается, — хмуро буркнул полковник.

— Тогда почему мы оказались здесь раньше? Кто-то по ошибке 02 набрал, что ли?

— Потому что нам легче собраться. У нас нет ни техники, ни тяжелого вооружения.

— Логично, — с сарказмом заключил боец, — именно поэтому мы и должны воевать в окопах. Кстати, хотелось бы уточнить, а БТР — это, который на гусеницах?

— Ты где служил? В кавалерии?

— Нет, я после Школы милиции.

— Понятно. Тогда объясняю. БТР — это, который на колесиках.

— Уже легче. Можете записать меня шофером, я на машинах умею.

— Нужны не шоферы, а механики-водители и наводчики.

— А наводчики — это кто? Подстрекатели, что ли? Типа наводчики на квартиры?

— Кто понимает, о чем я говорю?

Из строя вышло человек десять-двенадцать…

Денис смотрел на командира с чувством легкого уважения. Если бойцам и хотелось возмутиться неправильным использованием СОБРа (воевать должна армия, милиция — ловить жуликов), то это желание быстро улетучилось. Полковник дал понять, что он — свой: «Идем, или кричим, что мы не солдаты?». Показал, что знает неписаные законы спецназа: «Каждый имеет право голоса». Выслушал мнения бойцов. Сориентировался. А когда увидел, что в строю немало добровольцев — присоединился к ним, устыдив охотников возвратиться домой. Поведи он себя немного иначе — неизвестно, как бы все дальше сложилось.

СОБРы (специальные отряды/отделы быстрого реагирования) — пожалуй, лучшее, что было создано в недрах МВД за последние перестроечные годы. Появившиеся в начале 90-х, когда по улицам разъезжали колонны бандитских машин, когда «быки» клеили «хрусты» на лбы гаишников (а те говорили: спасибо), когда на стрелки собиралось по 150–200 вооруженных отморозков, когда милиция робела при виде золотых цепей и малиновых пиджаков, СОБРы стали единственным кулаком, который не только умело крошил бандитские зубы, но и прятал их обладателей за решетку (для того имея собственную агентуру, ведя оперативные разработки). Вооружение и методы действий этого уникального подразделения абсолютно не сочетались с армейскими. Многие бойцы прибывали на Кавказ с миниатюрными автоматами «Кедр», удобными для скрытого ношения, но совершенно бесполезными на войне. Использовать СОБР в качестве пехотной роты означало — подметать малярной кистью улицы. Это понимали офицеры-спецназовцы, имея веские доводы для возмущения. Но также понимали они и то, что страну рвали в клочья…

Погрузившись на БТРы, отряд с нелегким сердцем тронулся в путь. Кто-то буркнул: «в последний» (на него тут же вылили ведро словесных помоев). Дорогу к Грозному вызвался показать один из собровцев, некогда бывавший в этих замечательных, с его слов, краях и прекрасно помнивший каждую тропинку.