Андрей Климов - Моя сумасшедшая

Он произнес это с новой интонацией — отрывисто и властно. Даже чересчур, ведь девушка и не думала возражать. Подстегивал себя, заводил, так как не чувствовал уверенности. Еще что-то его смущало, и я даже начал подозревать, что дело во мне.

Мальчик, чье имя я впервые услышал только сегодня, хотя мы с ним провели немало времени в беседах на протяжении трех с лишним лет, зашагал так быстро, что спутнице пришлось догонять его бегом. Несмотря на движение, он почти все время мерз, потому что в его теле не оставалось ни капли жира, а желудок был пуст. Однако энергии для ходьбы пока хватало.

Странно, что я ни разу не задал простого вопроса — как его зовут. Возможно, потому, что не считал его существом из плоти и крови, а чем-то вроде той субстанции, которой ныне являлся я сам. Какая разница, как зовут твою галлюцинацию. Теперь полюса поменялись местами. Бетховен, обращаясь в письмах к своему состоятельному братцу с просьбой о займе, подписывался «Владелец мозга». Я же до сих пор не знал, чем на самом деле владею или не владею и в чем заключается смысл моего пребывания в реальности, которую еще предстояло понять.

Город показался мне огромным. С тех пор, как я видел его в последний раз, он многократно распух и расползся. Широкие улицы и проспекты повсюду были забиты тысячами мертвых легковых машин и автобусов, и лишь однажды мы видели издали, как в глубине двора рычит и дергается в снегу застрявший грузовичок. Изредка впереди возникали неуверенно бредущие фигуры пешеходов, но еще задолго до нашего приближения они исчезали — скорее всего, прятались. Точно так же поступали и мы, когда появлялся человек, который вел себя уверенно и не стремился поскорее исчезнуть в переулке или ближайшем подъезде. Очевидно, такие прохожие представляли угрозу — недаром Мальчик сунул на кухне за пазуху тяжелый нож с блестящим широким лезвием.

Было очень тихо, только в оборванных троллейбусных проводах тонко посвистывал ветер, да полозья пустых санок иной раз начинали скрежетать, когда попадался участок голого асфальта. Тысячи темных окон следили за нами.

Путь наш лежал в сторону от центра — слева, на возвышенности, в просвете между высотными корпусами мелькнул и исчез отдаленный силуэт здания, в котором я узнал Госпром. Мы пересекли трамвайную колею и долго двигались вдоль нее, затем свернули на показавшийся мне бесконечным виадук. Вздутое горбом заснеженное пространство уносилось вдаль. В случае чего, здесь совершенно негде было укрыться. К тому же в дальнем конце, там, где виадук, перешагнув через покрытую грязно-зеленым льдом речонку, упирался в смутно знакомое мне серое сооружение, чернела небольшая, тесно слипшаяся группка людей. При нашем приближении она зашевелилась и распалась на отдельные фигуры.

Мальчик и не подумал остановиться или повернуть. Очевидно, он знал, кто эти люди, и не чувствовал страха. Хотя все равно напрягся.

— Начнут спрашивать — молчи, — обернулся он к девушке. — Никому не возражай, что бы они ни делали. Я сам буду говорить.

Леся кивнула и пошла рядом, касаясь его плеча.

В конце виадука, там, где дорога распадалась натрое, уже ждали. Последовала отрывистая команда:

— На месте! Руки за голову!

Леся и Мальчик остановились, ожидая, пока к ним приблизится мясистый мужчина с обветренным полумонгольским лицом, в серо-зеленом жилете поверх бушлата и шлеме-сфере, полностью закрывающем голову. На поясе под жилетом болталась кобура, в руке он сжимал метровую черную дубинку. Остальные были вооружены кто чем — я заметил даже старый охотничий карабин.

Приблизившись, мужчина быстрыми движениями — чувствовался навык — ощупал Мальчика от груди до колен. Нашел нож, отбросил в снег и взялся за девушку.

— Ничего… — с видимым сожалением просопел он. — Даже сисек приличных нету.

Мальчик дернулся.

— Куда идете?

— Домой, куда ж еще. Мы рядом с вокзалом живем, на Славянской, — соврал Мальчик.

— А это зачем? — подозрительно спросил мужчина, кивая на санки с мешками и пальто.

— Родственника похоронили.

— Выворачивай карманы.

Забрав початую пачку сигарет и не тронув запечатанную, он махнул — давай, проходи — и вернулся к безучастно поджидавшим его приятелям. О ноже мужчина как будто забыл, и Мальчик быстрым движением сунул его под куртку.

— Кто это? — спросила Леся, когда переходили железнодорожные пути.

— Сознательные патриоты, — криво усмехнулся Мальчик. — Играют в закон и порядок. Двое деловых сявок из моба разогнали бы этих гоблинов, как крыс. Но иногда на них находит, поэтому лучше не дразнить. Тем, кто выжил, крупно повезло, что весь фасованый алкоголь оказался таким же непригодным, как и остальное. Страшно представить, что могло бы быть.