Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

В это время во двор заходит девушка с милым заплаканным лицом. Иисус встает ей навстречу. Она подбегает к нему и по-детски приникает к его груди. Он ласково обнимает ее и гладит по голове.

-Здравствуй, дитя.

-Учитель, учитель, Лазарь умер.

-Знаю, Мария. Знаю, какое это горе для тебя. Не печалься, Лазарь теперь на небе. Уверяю тебя, никогда ему не было так хорошо. Слышишь?

Утирая слезы, девушка горячо кивает головой. Она верит Иисусу.

-Присядь. Вот, выпей воды, - он берет со стола чашу с водой и подает ей.

Она послушно пьет. Ее скорбь глубже, чем у сестры. С момента смерти Лазаря она начала свой траур, который не определяется ритуалами и не зависит от предписаний. Такой траур может длиться и три дня, и три месяца, но даже если он будет продолжаться три года, всегда остается чувство недостаточности чего-то. Достаточным было бы умереть вслед за тем, кого любил. Именно это чувство недостаточности испытывает Мария. Лазарь заменил ей отца и мать, пожертвовал для нее всем, но вот он умер, а она ест, пьет, видит живые сны и делает все, что обыкновенно делает человек. В чем же тогда горе? Девушке хочется принести какую-то большую жертву в память о брате. Конечно, ей не приходит в голову идея самоубийства. Она слишком греховна и ужасна. Но Мария, недовольна собой, словно совесть ее не чиста. Она не знает, что ей делать со своей жизнью. Рассудок говорит ей, что она должна выполнить последнее желание любимого Лазаря. Он хотел выдать ее замуж и лишь потом уйти в Кумран на затворническую жизнь. Но совесть девушки против этого. Счастье ей кажется изменой в отношении скорбной памяти о брате. Она хочет поговорить об этом с Иисусом. Он мудрый и добрый, он даст ей правильный совет. Мария загадывает: как скажет учитель, так она и поступит. Скажет, выходи замуж, она согласится на свадьбу. Скажет, оставайся в девстве, она расторгнет помолвку. Девушка вопросительно смотрит на Иисуса.

-Говори, Мария, - предлагает он, видя, что она хочет о чем-то спросить его.

-Потом, учитель. Мне нужно поговорить с тобой.

-Хорошо, дитя.

Общая скованность первых минут проходит. Марфа принимается хлопотать на дворовой кухне у очага об обеде для одиннадцати мужчин. Гости расслабляются за столом, разбредаются по двору. Петр берется помочь Марфе. Он разжигает костер под котлом. Рядом стоит печь, в которой пекут хлеб. Юный Иосиф забрасывает в ее зев хворост и сухой тростник для растопки. Петр ему дружески подмигивает и помогает разогреть эту пекарню. Одному их них явно не хватает сына, другому - отца. Они быстро становятся приятелями. Марфе это приятно. Она здесь же, на столе месит тесто, закатав рукава на крепких, полных руках, и одергивает с улыбкой расшалившегося сына:

-Иосиф, не приставай к Симону - Петру.

-А почему вас зовут Петром? - тут же спрашивает мальчик.

-Так меня прозвали рыбаки на Галилейском озере.

-Почему?

-Не знаю, - чуть смущенно отвечает Петр. - Просто прозвали.

-Наверное, Симон - надежный, твердый в слове человек, - подсказывает вдруг Марфа, очевидно, прислушиваясь к их разговору.

Рыбак удивленно смотрит на нее. Женщина виновато улыбается и утирает лицо, оставляя след муки на щеке.

-Вы запачкались, - говорит ей Петр.

-Да? Где?

-Вот здесь, на щеке.

Марфа мило склоняет голову и трется щекой о свое плечо, траурный платок сбивается на ее голове, обнажая густые волосы. В этот момент, глядя на эту молодую, приятную женщину, Петр вдруг осознает, что хотел бы быть ее плечом. Точнее, она могла бы вот так просто прислоняться щекой к его плечу, сложись их жизнь иначе. И вместе с этой грешной мыслью к нему приходит твердое убеждение, что они прекрасно поладили бы друг с другом. Очевидно, то же чувствует и Марфа. Между ними что-то происходит. Они, словно две платоновские половины одного целого, которые вдруг узнали друг друга, испытывают взаимное влечение вопреки всем нормам и рассудку.

-Теперь хорошо,- уверяет ее Петр, когда она показывает ему чистую щеку.

Мальчик трогает забывшегося рыбака за руку и спрашивает:

-Вы плаваете по морю?

-Да.

-На корабле?

-На лодке с парусом.

У мальчишки глаза загораются.

-Когда я вырасту, тоже буду моряком.

-Ну, уж нет! - заявляет Марфа. Под парусом утонул ее муж. - Моряком ты не будешь!

-Почему, мама?

-Нет и все! Это опасно.

-Так? - спрашивает он Петра.

-Да, опасно.

-Но ведь вы плаваете!

-Ну, я, - Петр задумывается. - Отец мой плавал, дед плавал, вот и я плаваю. Мы привыкли к этому.