Гисперт Хаафс - Ганнибал. Роман о Карфагене

Ганнибал.

Долго, очень долго всматривался я в одинокую луну, за эти несколько ночей почти полностью выплывшую на темный небосвод. Залитое ее светом море сверкает и манит, а соленый запах наполняет мои покои. К сегодняшнему дню я уже уладил все дела, отдал необходимые распоряжения и всем все разъяснил. Аристофан из Византия, владелец огромной библиотеки, согласился забрать у меня свитки, снять с каждого из них по две копии и поместить в разделе «Кархедон». Когда последний свиток будет полностью исписан, Коринка получит от меня свободу и сто талантов в придачу. Хранилища, корабли, право на заключение сделок и дома как здесь, так и в других городах я завещаю сыновьям Мемнона, за эти годы показавшим себя любящими и заботливыми внуками. Пятьсот талантов золотых монет и серебряных слитков отправятся вместе с Бомилькаром и мной в долгое путешествие на последнем из кораблей, носящем гордое название «Порывы Западного Ветра». Мы поплывем вверх по Нилу до убогого города Каша, а оттуда вместе с погонщиками ослов двинемся через пустыню и горы. Там, под южными звездами, в дышащих жаром густых лесах, нас ждет Аристон. Последним из выкованных Иланом мечом он значительно расширил свои владения и вышел к южному побережью Внешнего моря. Таким образом, я в последний раз сойду на берег и напоследок еще успею насладиться вином и набегающими на песок волнами. Затем для меня наступит вечная ночь.

Это длинное сочинение не может быть завершено. Обрывки воспоминаний о происшедших за многие годы событиях, отрывочные записи, сохранившиеся письма — все это я с помощью Коринны собрал воедино и сдобрил изрядной долей злой насмешки над самим собой, ибо так уж получилось, что в нем слишком много незаслуженного внимания уделено такой незначительной личности, как честолюбивый купец и банкир Антигон, чьи вожделения и страдания вряд ли могут представлять особый интерес. И слишком мало говорится о Гамилькаре Молнии и Гадзрубале Красивом, а также о самом Ганнибале.

Вначале я собирался дополнить повествование рассказом о моей юности, но, поразмыслив, отказался от своего намерения, сочтя это пустой тратой места и времени. Все, что тогда происходило с неким юношей, все, что он тогда увидел и пережил, уже не имеет ко мне ни малейшего отношения.

Письмо и меч Ганнибала, пробудившие во мне воспоминания о счастливых днях в возрожденном Карт-Хадаште, о величайшем из всех суффетов, о несравненной Элиссе и ужасе, охватившем город, когда пришел Час Козла, — от всего этого, вместе взятого, цепенеет язык и застывает рука с камышовой палочкой. Для подробного изложения событий, предшествовавших гибели Ганнибала, требуется исписать еще сотню свитков, а для этого нужно очень много дней и силы, которых у меня после всех потрясений и вышеупомянутого оцепенения попросту нет. Смерть шестидесятичетырехлетнего Ганнибала произошла через двенадцать лет после его бегства из Карт-Хадашта, и все эти годы великий, уже далеко не молодой человек неустанно разрабатывал не менее великие, вполне осуществимые планы, претворение в жизнь которых сорвалось исключительно из-за тщеславия и ничтожества Антиоха и Прусия, Все эти двенадцать лет он не переставал бороться с варварами, возглавляемыми консулами и сенаторами, которых скорее уж следовало бы уподобить атаманам разбойничьих шаек. Минул еще один год, и они залили кровью несчастную Галатию [180] Галатия — область на центральном плоскогорье Малой Азии, заселенная перебравшимися сюда галльскими племенами. , где, как обычно, не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей. Уцелевших сорок тысяч человек, то есть примерно пятую часть всего населения, они, естественно, обратили в рабство. Столицы древних пиратств, на которые не осмелились посягнуть галаты, дворцы Кира и Креза, множество храмов были разгромлены и разрушены. В том же году они точно так же обошлись с основанным давным-давно ионикянами [181] Ионикяне — одна из трех основных греческих племенных групп. славным городом Амбракией. А у меня уже даже нет копии письма, отправленного Ганнибалом, подержавшим Рим родосцам. В этом преисполненном издевки и справедливого гнева послании он упрекает их в недостаточной последовательности и заявляет, что уж если они поставили перед собой цель погубить Ойкумену, пусть тогда идут до конца и заключат союз не с вышедшими из чрева паршивой волчицы убийцами, а со скорпионами, шакалами, муренами, огнедышащими горами, землетрясением, наводнением, побивающим урожай градом и вообще со всем тем, что в космосе воплощает варварство и мерзость.