Эдвард Радзинский - Загадки княжны Таракановой

– Откуда они у вас? Прошу вас обстоятельно ответить.

– Нет ничего проще: я сама не знаю.

– То есть как?

– То есть так. 8 июля 1774 года – на всю жизнь запомнила этот день – я получила из Венеции анонимное письмо, при котором были приложены два запечатанных конверта. В письме было сказано, что я смогу спасти жизнь многих людей, коли помогу заключить мир России с Турцией, для чего по приезде к султану я обязана объявить себя дочерью императрицы Елизаветы, каковой в действительности являюсь. В том же письме было сказано, что один из запечатанных конвертов я должна передать султану, а другой – отослать в Ливорно графу Орлову Не скрою – я открыла письмо графу И что же? Там от имени Елизаветы Всероссийской были воззвание к русскому флоту и письмо к графу Орлову Я сняла с этих бумаг копии. И, запечатав конверт своею печатью, отправила графу.

«Ох, шельма! Ох, ловка!..»

– Кто писал вам эти бумаги? Не торопитесь с ответом. Вся ваша судьба зависит от правдивого ответа. Одно правдивое слово спасет вас от многих печальных последствий, и наоборот, сударыня.

– Не знаю, – жестко ответила Елизавета.

– Но вы кого-то подозревали?

– Я готова присягнуть: почерк мне был незнаком.

– Сударыня, но ведь вы думали над этим… Не могли не думать. Итак, ради вашей же пользы… В последний раз спрашиваю: кто дал вам письму.

– Клянусь, не знаю. И в доказательство того, что говорю чистосердечно, признаюсь: конечно, получив эти бумаги, я стала соображать… Воспоминания детства, все слышанное от князя Али, слова Радзивилла, французских офицеров… И вот тогда-то мне и пришло на ум…

И, глядя в упор на князя, Елизавета сказала:

– А не та ли я самая, в чью пользу составлено завещание императрицы Елизаветы?

«Ох, шельма! Да и ты тоже хорош! Не прерывать такие речи!..»

– С какой целью, – сурово начал князь, – вы отослали графу Орлову эти бумаги?

– Они были адресованы на его имя, и я не имела права их не отослать. Но, с другой стороны, я отослала бумаги с тайной надеждой узнать от графа что-нибудь о своих родителях – И, усмехнувшись, прибавила: – А также обратить внимание графа на происки, которые ведутся против империи.

– И кто же, по-вашему, вел эти происки? – не унимался Голицын.

– В третий раз отвечаю: не знаю. Хотя, конечно, раздумывала. Подозрения мои пали и на Версальский кабинет, и на Турецкий диван, и на Россию, конечно. Но главное: эти бумаги привели меня в такое волнение, что стали причиной жестокой моей болезни, которая нынче, как вы видите, сильно развилась во мне…

– Итак, вы прервались в рассказе на отъезде с Радзивиллом в Венецию и на возвращении в Рагузу.

– В Рагузе было узнано мною о заключении мира России с Турцией, чему я сильно порадовалась. И тогда я стала настойчиво уговаривать князя Радзивилла отказаться от его неосуществимых планов…

– Не надо более о Радзивилле. Для чего вы уехали в Рим?

– Чтобы оттуда вернуться к своему жениху. И также я хотела продолжить попытки занять деньги для моего жениха под поручительство князя Али. Вот тогда в Риме и появился русский лейтенант Христенек с предложением от графа Орлова, что-де зовет он меня в Пизу и хочет познакомиться со мной по получении от меня бумаг. Пиза была по дороге во владения жениха моего. И я согласилась. Но граф Орлов…

– Граф все поведал нам подробно. Так что подробности не излагайте.

– Граф по приезде моем в Пизу, – будто не слыша, продолжала Елизавета, – снял для меня дом. И явился сам, и учтивейшим образом предложил мне свои услуги. Пробыв в Пизе девять дней, я сказала графу, что желала бы ехать в Ливорно. Я сказала это потому, что граф обещал…

– Обстоятельства, почему граф обещал, нам ведомы. Я прошу вас быть краткой, прежде чем мы перейдем к самому важному вопросу.

– В Ливорно, когда мы обедали у английского посланника, – по-прежнему, будто не слыша, продолжала Елизавета, – я попросила графа посмотреть Российский флот, маневры которого при многократной пальбе тогда происходили.

«Странно… Зачем она на себя берет? Это ж Алексей Григорьевич наверняка подманил ее на корабль».

– На корабле граф от меня отлучился, и я услышала вдруг голос офицера, объявившего, что велено ему арестовать меня. Это явилось полной для меня неожиданностью. Тотчас я написала графу письмо, требуя объяснения жестокого и необъяснимого случая. Он ответил мне письмом, которое я вам передаю. – И она положила перед князем письмо.

Голицын, не читая, положил письмо в бумаги, лежащие на столе…

Читать дальше