Сергей Алексеев - Возвращение Каина (Сердцевина)

— Ничего пока не надо сеять и сажать. В этих катакомбах надо делать хранилища и перерабатывающие цеха. В колхозах вон все гниет, не знают куда девать картошку с морковой. В «мосфильмовских» павильонах овощехранилища сделали!

Это была их самая удачная поездка, хотя в Москве они проторчали целую неделю. На сей раз Веру таскал по столице старший Ерашов, ибо ходили они по военным кругам, а точнее, по ведомствам Военно-Воздушных Сил, которые Алексею были хорошо известны. Об аэродроме и в самом деле давным-давно забыли; он уж лет двадцать не числился даже среди запасных и резервных на случай помещения летных частей в военное время. Он исчез даже с летных карт, хотя мог оставаться еще как аварийный, и вот Ерашов нашел его, открыл, как Колумб Америку. После разведки Алексей сразу отправился к Седому, который летом жил на правительственной даче. Седой хоть и был уже в опале, однако еще при власти и имел влияние в войсках. Старший Ерашов опасался долгих проволочек в штабах тыловых служб, ведающих военным имуществом, и намеревался ускорить передачу аэродрома в аренду через Седого. Тот мог решить вопрос либо запиской, либо телефонным звонком.

Они познакомились еще в Афганистане, когда Алексей только что начал летать командиром экипажа, а Седой, тертый калач, успел навоеваться и побывать даже в плену. Судьба свела их ненадолго, пока вертолетный полк базировали на одном аэродроме вместе с истребительным. Жили рядом в коттеджах, на одном автобусе уезжали на аэродром, играли в одной «командирской» волейбольной команде да питались в одной столовой. И звали друг друга, несмотря на чины и звания, Саша да Леша. Не сказать, что это была фронтовая дружба, — потому что, наверное, не существовало самого фронта, да и война-то была странная. За четыре года Ерашов не мог отвязаться от мысли, что находится в осажденной крепости без крепостных стен и не воюет, а совершает боевые вылазки, чем-то напоминающие налеты в чужой огород. Потом они разлетелись и встретились снова после второго ранения в московском госпитале, где долечивался Ерашов. Седой уже не летал, и афганская война закончилась, но уже разгоралась новая, в кавказских республиках. Седой в то время выруливал на взлетную полосу своей политической карьеры и пришел в госпиталь к афганцам. Он сразу узнал Алексея и искренне ему обрадовался. У них уже не было ничего общего в сегодняшнем дне; им не о чем было говорить, и потому они вспоминали прошлое.

Их связывала не дружба, а братство войны, в котором пережитое вместе могло роднить самых разных людей и существовало как опознавательный знак на всю оставшуюся жизнь.

«Вертушка» на даче Седого уже была отключена, и ездил он не на черном «мерседесе», а на простой «Волге»: похоже, он снова воевал в осажденной крепости… Оставив Ерашова, Седой сходил к кому-то из соседей, долго звонил и, вернувшись, подал листок с фамилией и телефоном:

— Поезжай к нему и покупай аэродром.

— Да я хотел в аренду, — замялся Ерашов. — Где же мне купить аэродром? Ты представляешь, сколько он может стоить?

— Он ничего не стоит! — вдруг обозленно сказал Седой. — Мы живем в государстве, где булка хлеба две сотни, а аэродром — копейки!

Он пошарил в карманах и достал десятирублевую монету, покидал ее вверх, словно загадывая что-то — орел или решка? — подал Ерашову.

— Вот тебе деньги на аэродром, Леша… Заломят больше — позвонишь мне… Покупай! Если что — попрошу у тебя посадки.

Аэродром вместе с подземными сооружениями и коммуникациями обошелся Ерашову в фантастическую сумму. Она была выше, чем десятка из никеля, подаренная Седым, но меньше, чем десять буханок хлеба… Правда, пришлось срочно отправлять Веру в город, чтобы там открыть индивидуальное частное предприятие и изготовить печать: иначе Министерство обороны все-таки не отваживалась продать военный аэродром частному лицу…

Город был небольшой, и неожиданные вести облетали его почти в один день. Слух о том, что Ерашовы купили рядом с городом аэродром, а это тридцать тысяч гектаров земли, прокатился словно девятый вал. Городские власти давно приглядывались и к пустующим ангарам, и к железобетонным плитам взлетных полос, из которых можно было строить дороги, но прошлая память о запретной зоне, о стратегическом назначении аэродрома сдерживала интерес, и никому в голову не приходило, что Министерство обороны уже и не помнило, чем владело. И тут появился подполковник-афганец, потомок Ерашовых, и за один скрип купил все сразу. Говорили разное: мол, потомок получил огромное наследство от зарубежных родственников, что у него большие связи в столице и он попросту добился возвращения земель, принадлежащих когда-то Ерашовым. И вместе с тем как бесспорный факт передавали из уст в уста, что подполковник во время войны в Афганистане был крупным поставщиком наркотиков в третьи страны, причем безбоязненно мог перебрасывать их военными самолетами куда угодно.