Н. Кальма - Джон Браун

Борцов против рабства избивали, арестовывали, обмазывали дегтем и вываливали в перьях.

В первом номере «Либерейтора» Гаррисон писал: «Пусть трепещут южные угнетатели, пусть трепещут их северные защитники, пусть трепещут все враги гонимых черных… Не призывайте меня к умеренности в таком вопросе, как этот. Мои намерения серьезны, я не стану увиливать в трудную минуту, не буду прощать, не отступлю ни на шаг — и меня услышат ».

Такая декларация Гаррисона вызвала против аболиционистов взрыв яростной ненависти всех сторонников рабовладения. Особенно неистовствовали южане. В южных штатах начали действовать комитеты «бдительных». Некоторые рабовладельцы объявляли о том, что дадут от пятидесяти до ста тысяч долларов вознаграждения за труп или голову того или другого выдающегося аболициониста. На Севере также начались преследования аболиционистов. В 1837 году в штате Иллинойс был предан линчеванию редактор аболиционистской газеты «Иллинойс Обсервер» Лавджой.

Сторонники рабовладения всеми способами пытались помешать пропаганде свободы. Они разгоняли митинги, препятствовали почтовым операциям аболиционистов: боялись, что пересланные аболиционистами печатные материалы попадут в руки негров Юга. Дело дошло до того, что президент Джексон внес в конгресс предложение: считать отправку аболиционистской литературы по почте федеральным преступлением. С тех пор почтмейстеры на Юге пользовались правом решать по своему усмотрению, какие печатные материалы задержать, а какие отправлять по почте.

Разумеется, отныне никакие газеты и брошюры аболиционистов не попадали на Юг по почте. Однако «Либерейтор» и другие аболиционистские издания проникали туда нелегально. Редакции аболиционистов несколько раз громили. И все же, несмотря на всемерное противодействие, Общество борьбы с рабством вырастало в мощную организацию, потому что сама борьба эта была вызвана исторической необходимостью. Уже в 1835 году у общества было двести отделений в штатах с четкой структурой, с определенным количеством членов, которые обязаны были регулярно вносить взносы, с определенной дисциплиной всех участников. В 1836 году отделений было пятьсот, в 1840 году — две тысячи, а еще через десять лет не было поселка в свободных штатах, где не существовало бы кружка сторонников Гаррисона, то есть аболиционистов.

Членами общества были в основном фермеры, интеллигенты, рабочие, среди них много негров и женщин. Фермеры, хорошо знающие, как борются за землю с крупными плантаторами, издавна ненавидели угнетателей. На Западе много людей, бежавших от гнета южных помещиков, проникались отвращением к системе угнетения и насилия. Все это были волевые, энергичные, преданные идее освобождения члены общества. В «Декларации принципов» общество так говорило о своих задачах и убеждениях:

«Мы верим и утверждаем, что цветные люди, имеющие те же качества, которые требуются и от белых, должны быть допущены впредь к тем же привилегиям и пользоваться теми же правами, что и белые. Пути к служебному продвижению, к благосостоянию и к образованию должны быть открыты для них так же широко, как и для белых людей». До этой твердой «Декларации» некоторые аболиционисты придерживались взгляда, будто добиться освобождения негров возможно путем парламентской борьбы. Если бы аболиционистам удалось провести на выборах своего президента и получить большинство мест в сенате и конгрессе, уничтожение рабства, по их мнению, произошло бы в законодательном порядке.

Другие сводили задачи движения против рабства просто к улучшению жизни рабов. Они полагали, что можно освободить рабов постепенно, а не единым актом, и при этом считали необходимым компенсировать рабовладельцев за их «убытки» при освобождении рабов, то есть предлагали вносить за рабов выкуп их владельцам.

Третьи наивно считали, что освободить негров можно быстрее всего отделением северных штатов от южных. Когда, мол, рядом с рабовладельческим государством вырастет независимая свободная республика, плантаторам придется туго; негры тысячами побегут в свободную страну, и рабовладельцы станут уходить все дальше на юг, до тех пор, пока им уже некуда будет податься.

Четвертые, наконец, верили, что рабовладельцев можно уговорить добровольно освободить негров. Они переоценивали силу морального увещания и воспитательной агитации. Правда, некоторые рабовладельцы действительно освободили своих рабов, но число таких «добровольцев» было настолько незначительным, что возлагать на них серьезные надежды было невозможно. Кроме того, излишнее увлечение моральной агитацией привело некоторых аболиционистов к тому, что они осуждали всякое «применение физической силы при отстаивании своих прав», то есть вооруженное восстание. Самостоятельное движение негров внушало им страх. Им уже чудилась расовая война и поголовное истребление белых.