Виктор Дьяков - Дорога в никуда. Часть третья. Мы вернёмся

В это трудно было поверить: как только основные силы анненковцев отошли от Тучана, китайцы блокировали конвой Анненкова, после чего арестовали и самого атамана. Анненкова обвинили в систематическом непослушании китайским властям и в инциденте, случившимся в рождественскую ночь с 6-го на 7-е января 1921 года. В ту ночь атаман со своими конвойцами подрались с китайцами. Причем лично Анненков изрезал кинжалом несколько человек...

Командование обоих полков стало обсуждать, как быть. Представители китайских властей требовали продолжать движение на восток. Собрали общий сход обоих полков, мнения разделились. Атаманцы, многие из которых воевали с Анненковым либо с германской войны, либо с начала восемнадцатого года, призывали вернуться назад и силой освободить атамана... Кирасиры, только что завершившие тяжелейший горный переход, в основном возражали. На импровизированную трибуну поднимались один за другим ораторы... Взял слово и Иван:

- Братья-казаки, поймите, назад мы все равно вряд ли дойдем. Вспомните эти горы, после которых у нас в обозе полно больных и обмороженных, и главное, нам китайцы на обратную дорогу не дадут продовольствия и фуража. К тому же у нас почти нет оружия. С чем вы думаете отбивать атамана, с одними револьверами!? Мы только усугубим и свое и его положение. Подумайте братцы. А если сделаем, как велят китайцы, то дойдем до Манчжурии, и там каждый решит, как ему быть. А атаман, я думаю, с китайцами сумеет договориться, и его все одно скоро освободят...

В своей речи Иван излагал примерно то же, что говорили до него ораторы из его полка, как бы объединив все приводимые ими аргументы воедино. Конечно, он не стал говорить, что ему с женой надо, во что бы то ни стало добраться до Харбина, и лучше всего это сделать в составе полка, с официального разрешения китайских властей, чем идти на свой страх и риск. В то же время от Анненкова они с Полиной сейчас желали как можно скорее отделиться. Полина, стоявшая тут же рядом в толпе казаков, потом горячо шептала на ухо мужу:

- Молодец Ваня!... Сейчас они уже точно назад не пойдут...

Внесли или нет перелом в настрой казаков слова Ивана, но в конце-концов трезвый взгляд на сложившуюся обстановку возобладал, и колонны двинулись дальше. Возле города Аньсиньчжоу их расквартировали в пещерах возле местного буддийского монастыря. Слава Богу, наступила весна и люди не так мерзли. Через месяц власти разрешили анненковцам двигаться дальше... но только небольшими группами, опасаясь что такая большая и по-прежнему боеспособная людская масса может устроить бузу уже в центральных районах Китая. Атаманцы и кирасиры продали лошадей и по 20-30 человек отправлялись дальше. До города Баотоу шли пешком, дальше по железной дороге...

В конце мая 1921 года поезд Пекин-Харбин остановился у перрона харбинского вокзала. На платформе, в здании вокзала ходили русские железнодорожные служащие в русской дореволюционной железнодорожной форме... гимназисты в кителях и фуражках, гимназистки в форменных платьях и фартуках, дамы в шляпах и модных платьях, мужчины в сюртуках и котелках, их окликнул извозчик в картузе и поддевке: "Куда изволят господа...". На лице Полины выступили слезы, при виде этой долгожданной картины. Казалось не было ни ужасов гражданской войны, ни рек крови, ни каких насилий, унижений, голода, холода, и все это лиш долгое кошмарное сновидение. Кошмар кончился, и они снова попали в старую, до боли сердца любимую ими Россию...

Ввиду того, что большая часть хлеба урожая 1920 года в Бухтарминском крае не убрали и он погиб на корню, Усть-Бухтарма, урожай собравшая, никак не могла избежать тотальной продразверстки. Вместе с тем проводить продразверстку в такой многолюдной станице было делом рискованным. В уездном ревкоме решили назначить ответственным за это "мероприятие" Бахметьева...

На Павла Петровича, хоть он и намеренно ушел в "тень", и не рвался на первые роли, все одно постоянно "стучали". Он подозревал "пригретую" им Лидию Грибунину, недовольную тем, что он фактически тормозил расследование дела о расстреле коммунаров. Павел Петрович не то чтобы тормозил, но прибывшему после гибели Малышкина новому начальнику уездной ЧК, человеку со стороны, он на правах местного старожила, осторожно разъяснил, что спешить с этим делом не стоит, пока советская власть на местах не достаточно укрепилась. Но когда стала ясна судьба основных виновников того расстрела: Степан Решетников пленен, Щербаков со Злобиным погибли, ничто уже не мешало проведению окончательного расследования и суда, чего неустанно требовала Лидия Грибунина.