Эдмон Лепеллетье - Сын Наполеона

Поговорили сначала о здоровье Люси, о том, какая заботливая у нее Энни, и тут Ла Виолет рискнул потревожить больную и спросил, нет ли у Люси вестей о ее брате, капитане Эдварде Элфинстоуне, если она помнит, что у нее есть брат.

Люси вздрогнула, напряглась, и вдруг с ней произошла перемена, глаза ожили, как будто ее вырвали из объятий Морфея.

— Брат?.. Да, конечно! Как же я хочу увидеть его, — воскликнула она. — Там, в Англии, мы расстались… быть может, ему известно, где мой ребенок… Мой сын Андре… его украли у меня…

Ла Виолет с грустью покачал головой:

— О мадам, капитан и я… что мы только ни делали, как ни искали по всей Англии вашего ребенка… К несчастью, нас постигла неудача… а затем, вспомните, мадам, мы потеряли вас…

— Да, да, я помню… ночлежка… врач… и мой сын, мой сын, я видела его там, возле себя, у меня не было сил догнать, забрать, увести… О! Если бы у меня были силы, когда я вырвалась из этой больницы, никто, мсье, никто не смог бы вырвать его из моих рук!..

Ла Виолет понимающе закивал головой.

Энни за креслом Люси предостерегающе подняла палец, что означало: «Внимание, к ней возвращается память!»

Люси продолжала, речь становилась все быстрее:

— Что же произошло?.. У меня какой-то провал в памяти, нет, не помню… Но брат, он должен знать… Он, что, с тех пор ничего не знает ни обо мне, ни о моем ребенке?

— Увы, мадам… как я вам уже говорил, после напрасных поисков вас и ребенка мы побывали в больнице. А потом вынуждены были прекратить поиски. Нас призывал долг перед императором… капитан и я… мы отплыли…

— О! Мой сын тоже… вы знаете об этом?

— Нет, мадам…

— И я должна была отправиться на корабль, позже, с…

Люси умолкла. Шарль… Она провела рукой по лбу, как бы стирая горькое воспоминание, впрочем, туманное и неопределенное:

— Я должна была догнать его на острове Святой Елены…

Ла Виолет подскочил как ужаленный:

— Что?.. Что? — воскликнул он, обращаясь к Энни, торопясь получить членораздельное разъяснение только что услышанного.

— Андре отправился на Святую Елену на корабле «Воробей», — пояснила девушка.

— Капитан Батлер, — добавила Люси, показав этим, что внимательно следит за разговором.

Ла Виолет вскочил со стула. Машинально поискал свою трость, которая требовалась ему в критические моменты. Однако вспомнил, что оставил ее в прихожей. Тогда он схватил стул, на котором только что сидел, и стал вращать его над головой, будто это был не стул, а праща. Женщины следили за ним в полном недоумении.

Проявив таким образом свое волнение, он поставил стул на место:

— Черт побери! Вы говорите о «Воробье», ну конечно же, «Sparrow» — «Воробей» по-английски. Бриг капитана Батлера, ох и добрый малый!., шел на Святую Елену, а на борту с нами был и ваш брат!..

Да, мы шли на Святую Елену, это чертово логово, — сплошные скалы, солнце, туман и ни единой капли воды… У нас там были всякие торговые дела и… надо было навестить нашего друга… он тяжело болел… его больше нет… (Ла Виолет умолк и втянул в себя воздух, сдерживая слезы). Да, так вот, мы находились более пятнадцати месяцев на борту «Воробья», шли от Святой Елены до Пернамбуку… жара, впору печь страусиные яйца… от Пернамбуку до Святой Елены и, наконец, назад, в Лондон… И вы утверждаете, что на борту, на нашем бриге, на этом чертовом «Воробье», был ваш мальчонка, которого мы так искали?!. Он был там, у нас под носом… и мы не узнали его!.. Ну что за дураки! Правда, мы никогда его не видели., это как-то извиняет, во ка кие же мы болваны!

Ла Виолет бил себя кулаком в грудь — надо же было допустить такое! — потом простонал:

— Но, дорогая, скажите, как же попал на борт ваш постреленок?.. Тысяча чертей! Да я, наверно, и разговаривал с ним…

— Его выручил капитан Батлер, забрал из полицейского трибунала, куда он попал как бродяга, мой бедный малыш, и взял на корабль юнгой…

— Так это был юнга?!. Миллион чертей! Белокурый мальчуган с голубыми глазами, очень славный… Ну да, спорю на что хотите, это был тот самый юнга, это был Нэд…

— Нэд? — переспросила Люси и покачала головой: — Его звали не Нэд, а Андре…

— Андре… Нэд… да это одно и то же. Нэд — это ваш ребенок, который был у нас под рукой… и мы упустили его!.. Дьявольщина!

Ла Виолет снова безуспешно поискал свою трость и, как в первый раз, схватил стоящий перед ним стул и крутанул его в воздухе, найдя выход гневу к самому себе.

— Поскольку вы уверены, что Андре и Нэд одно и то же лицо, — голос Энни зазвенел, — думаю, будет легко отыскать его… Достаточно навести в Лондоне справки о бриге «Воробей» либо о капитане Батлере.