Нина Шнирман - Счастливая девочка растет

— А разве можно висеть вниз головой, если тебя не привязали или не приклеили? — Я говорю спокойно, но лицо у меня, по-моему, уже костяное.

— Ну я же тебе говорил, — Папа разводит руками, — что этот аттракцион требует мужества и физической подготовки.

— Никакого мужества здесь не надо! — Я говорю пренебрежительно и пожимаю плечами, как Ёлка. — Здесь нужны сообразительность и сильные руки.

— Значит, ты представляешь, как это можно проделать? — радуется Папа.

— Конечно представляю, — говорю спокойно, и вдруг бешенство моё становится таким же спокойным, как однажды в Свердловске, в эвакуации, весной сорок третьего года, когда Мама тащила меня за руку с зелёной поляны, окружённой снегом. — Когда эта дурацкая конструкция поднимется градусов на пятнадцать, я перевернусь в кресле на сто восемьдесят градусов, буду сидеть коленками на сиденье, руками обхвачу низ спинки кресла. И когда эта… идиотская штуковина, как ты говоришь, зависнет, сделав дугу в сто восемьдесят градусов, я буду уже давно висеть ногами вниз и просто спрыгну с неё.

— Не получится! — почему-то радостно говорит Папа.

— Почему? — спрашиваю.

— Дело в том, что эта штуковина зависает над прудом, — улыбается Папа, — а плавать ты не умеешь.

— Зато ты прекрасно плаваешь, — говорю вдруг совсем спокойно. — Когда я туда, предположим, свалюсь, ты меня вытащишь.

— Конечно вытащу! — говорит Папа очень уверенно. — В этом ты можешь не сомневаться. Так ты хочешь прокатиться на «летающих человечках»?

— Хочу! — говорю сухо, но твёрдо.

Мы в парке одни, идём мимо каких-то аттракционов, я ничего не вижу, я в каком-то оцепенении. Ведь час назад Папа кричал: «Осторожно, воды нахлебаешься!», а сейчас он не боится, что я ещё до пруда свалюсь с довольно большой высоты, и собирается меня вытаскивать из пруда.

Я свалюсь туда в своём замечательном нарядном голубом платье, которое он мне привёз из Германии, и, когда он вытащит меня, я буду вся в водорослях и тине! Ой! Ой! Какая гадость! Всё, больше ни о чём не думаю — надо осмотреть как следует спинку кресла, чтобы понять, где там удобнее держаться. Вообще, у меня сильные руки — я каждый день на трапеции подтягиваюсь, меня Папа научил. Никуда я даже и не подумаю свалиться! Но от Папки я этого никак не ожидала.

И вдруг, как-то неожиданно, мы оказываемся около этих «летающих человечков». Три конструкции, о которых рассказывал Папа, и никого рядом.

Папа идёт искать служащего, а я залезаю в кресло и начинаю осматривать его спинку. Жёсткая, без углублений — держаться будет неудобно. Сбоку спинки и сиденья какие-то железки с узким углублением — вот ведь какое свинство, как следует и зацепиться не за что! Ну, ничего не поделаешь! Слезаю, делаю несколько шагов — пруд, в который я могу свалиться. Тины нет, водорослей и ещё каких-то растений — очень много.

— А вот и заведующий этим замечательным аттракционом! — слышу сзади Папин голос.

Оборачиваюсь — Папа, рядом с ним худой пожилой мужчина, он смотрит на меня, улыбается усталой улыбкой.

— Добрый день! — говорю и улыбаюсь ему — он же ни в чём не виноват!

— Здравствуй, здравствуй! — улыбается мужчина. — Залезай, садись в кресло, сейчас мы тебя устроим как следует!

Я ничего не понимаю, но, естественно, быстро залезаю и сажусь в кресло.

Папа и мужчина подходят ко мне вплотную с двух сторон. Они что-то разглядывают, лица у них озабоченные.

— Тут двух не хватит! — говорит служащий.

— Тут и четырёх не хватит! — говорит Папа уверенно. — Может быть, у вас есть длинная толстая верёвка? Мы тогда её вдвойне скрутим и уже ремни ею обвяжем.

— Есть! — радуется служитель. — Сейчас всё принесу!

Я по-прежнему ничего не понимаю. Правда, при слове «ремни» я начинаю как-то выходить из костяного состояния. Но на Папку не смотрю.

Приходит служитель с кучей каких-то непонятных вещей. Но они почти сразу становятся понятными — это ремни, которыми человека в кресле закрепляют, чтобы он не мог никуда свалиться. Но ремни рассчитаны на взрослых, а я небольшая да ещё очень худая.

Сначала служитель закрепляет на мне два ремня, смотрит, качает головой, ещё два ремня закрепляет — вот для чего нужны эти странные железки с небольшими узкими углублениями в боках сиденья и спинки кресла, в них ремни вставляют.

— Теперь давайте верёвку скрутим, — говорит Папа.

Они скручивают верёвку, Папа просит служащего держать один конец, а сам начинает очень внимательно и медленно обвязывать ремни и меня с ними этой скрученной верёвкой. То сверху поведёт, то снизу — в общем, колдует. Потом сам завязывает морским узлом.