Эдвард Радзинский - Железная Маска и граф Сен-Жермен

Вскоре Марго узнала, что папа готов дать согласие.

Но легкомысленный весельчак-король посмел забыть, что такое обида женщины, в которой текла опасная кровь Екатерины Медичи, устроившей самую кровавую ночь века — Варфоломеевскую резню!

Именно тогда добродушная Марго записала в дневнике: «Я всем делала только добро. Прости меня, Боже, но я имею право на одно малюсенькое злодейство». «Малюсенькое»!.. Видно, сравнивала задуманное с тем, что устроила ее матушка…

Это было время, когда злодейство, присущее человеческой природе, проявлялось искренне и бесстыдно. Время бесконечных войн, костров инквизиции, тайных ударов кинжалом и драгоценных кубков с ядом в дворцовых покоях… Граф Сен-Жермен рассказывал о ядах, которые хранились во дворце его покровителя, последнего из славного рода Медичи. Целая стометровая зала была обита полками, уставленными флаконами и ларцами с ядовитыми порошками и травами. На иных красовались весьма знаменитые имена… Это были клиенты — те, кому пришлось узнать их действие… И Марго, дочь Екатерины Медичи, имела подобную славную фамильную коллекцию. Здесь были экзотические яды, привезенные в Европу конквистадорами из Нового Света. Восхитительный наркотический яд, который индейцы получают из редкого серовато-зеленого лысого кактуса (жертва, умирая, испытывает наслаждение) и яд «ололиукви», которым индейцы по завещанию Монтесумы травили испанцев (жертва отправляется на тот свет с чудовищными муками). И, конечно, знаменитый фамильный яд Медичи, секрет которого открыл граф Сен-Жермен. Во вспоротое брюхо убитого кабана щедро насыпали мышьяк и тушу оставляли под полуденным раскаленным солнцем. Из разлагавшейся плоти начинала медленно капать смертельная жидкость, убивающая мгновенно… Но Габриэль д'Эстре слишком жестоко обижала королеву Маргариту. Эта жестокая обида потребовала яда медленного .

В начале апреля 1599 года приближалась Страстная неделя и Пасха. Король и Габриэль говели, и по настоянию духовника короля должны были разлучиться. Она отправилась в Париж, король остался в Фонтенбло.

7 апреля 1599 года Габриэль пообедала с большим аппетитом «любимейшими блюдами и лакомствами и отличным вином»… После обеда она прогуливалась, когда вдруг упала в обморок. После чего начались три дня мук. Невыносимые судороги кривили прелестный ротик и буквально заворачивали голову к пяткам. На теле выступили черные пятна, и несчастная истошно кричала от нечеловеческих мук.

Только 10 апреля 1599 года бедная Габриэль наконец-то скончалась.

Она не успела шагнуть в XVII век, который сулил ей так много прекрасного.

После смерти Габриэль королева Марго прислала Генриху добровольное отречение от супружеских прав.

Но теперь развод ему был не нужен. Генрих был безутешен. Ему остались только воспоминания и дети Габриэль.

Старшего сына, его любимца, Генрих назвал победительным именем Цезарь.

Цезарь родился в счастливом году — через пару месяцев после взятия Парижа. Генрих издал тогда королевский манифест, где объявлял народу Франции: «Богу угодно даровать нам сына». Король не только узаконил новорожденного, Цезарь стал принцем крови, и король даровал ему титул «герцог Цезарь де Бурбон де Вандом, герцог де Бофор».

Цезарь де Бофор и родил главного героя сегодняшнего вечера — несравненного Франсуа де Бофора.

Франсуа де Бофор, перенявший красоту бабки Габриэль и страстное женолюбие Генриха, своего великого деда, увы, не увидел.

После смерти Габриэль д'Эстре Генрих написал сестре: «Иссох корень моей любви и не даст более ростков НИКОГДА».

Известно банальное: «Никогда не говори никогда».

Весной король был во власти воспоминаний, и «слезинки короля часто падали в бокал с вином», но уже летом… запылало солнце! Ее звали Генриетта д'Антраг, она была дочерью орлеанского губернатора.

Началась страстная и тщетная любовная осада красавицы. Генриетта не соглашалась… Король пылал и привычно не сдавался. Были испробованы все те же «эффективные подкупательные средства». И опять тщетно. Наконец сама Генриетта объявила цену ночи. Это была… корона! Красавица потребовала у короля письменного обязательства жениться, если она понесет ребенка.

Как любил говаривать граф Сен-Жермен, «старые безумцы еще безумней безумцев молодых…». Король, сгоравший (как всегда) от страсти, готов был отдать что угодно за вожделенную ночь. Генрих написал знаменитую бумагу: «Мы, Генрих IV, Божьей милостью король Франции и Наварры, клянемся перед Богом и заверяем честным королевским словом…» Он клялся в случае беременности подруги сделать ее законной женой и королевой Франции.