Рангея Рагхав - Гибель великого города

Конечно, нельзя требовать от писателя глубокого научного анализа социально-экономических условий развития общества той эпохи, которую он изобразил в своем произведении, будь это даже такой писатель, как Р. Рагхав — большой знаток и исследователь истории своей родины. Кроме того, как мы уже говорили, об эпохе Мохенджо-Даро, по сути дела, нет никаких достоверных данных, да и при изучении истории Индии, подчеркивает С. А. Данге, «наибольшие трудности для исторического анализа представляет эпоха первобытного коммунизма, его крушения и последующего появления частной собственности, классов и классовой борьбы, возникновение семьи и государства, переход к рабовладельческому строю».

Историки разных стран зачастую по-разному трактуют проблему возникновении и развития рабовладельческой социально-экономической формации в дровней Индии, однако ни у кого из них, как правило, не возникает сомнения в существовании этой формации. У читателя же романа «Гибель великого города» может создаться впечатление, что рабство не являлось закономерной ступенью в развитии древнеиндийского общества, а было занесено в Индию из Египта — страны классического рабства; что еще в доклассовом обществе Мохенджо-Даро стал великим процветающим городом — республикой с развитой государственной властью, разделением общества на купцов, ремесленников, кростьян и т. д.

Автор уделяет много внимания сложным взаимоотношениям между персонажами романа и скупо говорит о причинах, которые привели к смене первобытно-общинного строя рабовладельческим.

К недостаткам романа можно отнести также запутанность интриги, искусственность ряда ситуаций, несколько резонерский характер высказываний героев. Так, например, диспут по вопросам теологии, по замыслу автора, должен раскрыть, по видимому, одну из сторон общественной мысли той эпохи. Однако он воспринимается как скучные схоластические националистические рассуждения о превосходстве религиозных верований жителей Мохенджо-Даро над религиями соседних государств: Египта, Шумера и т. д.

Роман кончается описанием гибели великого города в результате землетрясения, вызвавшего наводнение Инда. Стихийное бедствие воспринимается как возмездие или злой рок, покаравший людей, которые попрали законы человечности. Такая развязка романа кажется несколько искусственной и надуманной и в то же время в какой-то степени символической: все силы природы обрушиваются на Мохенджо-Даро в тот момент, когда торжествует тиран, потопивший в крови восстание народа.

Индийские литературоведы иногда также сравнивают «Гибель великого города» с романом Флобера «Саламбо». Мы не имеем здесь возможности подробно останавливаться на вопросе о том, насколько обоснованны эти параллели, насколько трагическая любовь Саламбо и Мато близка к судьбе Виллибхиттура и Нилуфар. Заметим лишь, что, подобно тому как выдающемуся французскому писателю, несмотря на экзотичность сюжета, удалось создать яркую реалистическую картину далекого прошлого истории Карфагена, таким же образом и Р. Рагхаву, несмотря на отдельные недостатки, удалось нарисовать в своем произведении впечатляющую драматическую картину последних дней мертвого города.

Веками мчатся вперед бурлящие воды Инда, глухие и бесчувственные к людскому горю. Много видели они, о многом могли бы поведать. Что знают они о трагедии, постигшей великий город? Насколько фантазия Р. Рагхава близка к истине? Будем надеяться, что недалек тот день, когда наука до конца раскроет неразгаданную тайну Мохенджо-Даро.

— Заря! О великий господин! Заря! — закричал с мачты чернобородый матрос.

— Поднять паруса! Живей, шевелись!

Корабль ожил. Команда дружно взялась за канаты.

Рассвет ласково уложил в пучок темные локоны ночи и трепетной рукой украсил их драгоценным цветком — сияющей голубоватым светом Шукрой [1] Шукра — древнеиндийское название Венеры. (Здесь и далее примечания переводчика.) . Океан проснулся, легкая утренняя зыбь прошлась по воде.