Рангея Рагхав - Гибель великого города

По толпе прокатился смех. Нилуфар уже прославилась в городе своей сказочной красотой. Но она никого не удостаивала взглядом, и это пренебрежение уязвляло горожан.

— О ком вы говорите? Об этой каменной статуе, которую родная мать даже улыбаться не научила?

— Та, что сегодня полуобнажена, — снова заговорил нищий, — завтра будет совсем голая продаваться с торгов на этой же площади. И тогда вы, пожирающие жадными глазами ее прелести, от стыда спрячете глаза и убежите прочь…

Из толпы раздался голос:

— Что ты болтаешь? Да мы ждем не дождемся этого дня! Красотка есть красотка! Такую женщину не встретишь ни на земле, ни в раю…

В толпе засмеялись. Кто-то сказал:

— Сейчас почтенный Вишваджит стар. А кто не знает, каков он был в молодости?! Ни один из нас за всю жизнь и во сне не увидит того, что успевал проделывать этот проказник за одну только ночь…

Другой голос прокричал:

— Говорят, почтенный старец обошел весь свет! Пусть же он скажет, видел ли где-нибудь еще подобное богатство?

— Богатство? — язвительно подхватил старик. Нагнувшись, он поднял щепотку дорожной пыли и сдул ее с ладони. — Вот ваше богатство, идиоты! Большего никто из вас не видел и не увидит…

Толпа еще теснее окружила старика. Подошли и несколько рабов. В их взглядах можно было прочесть не только любопытство. В них горели неутоленные страсти, дерзкое желание испытать запретное.

— Эй, эй, ты! — прикрикнул почтенный горожанин на одного из рабов, ткнув ему кулаком в лицо. — Как ты смеешь толкать меня? Чего ты здесь не видел? Рабам не место среди свободных горожан!

Но его голос потонул в шуме толпы.

— Эй, жители Мохенджо-Даро! — приплясывая, заговорил нараспев старик. — Вы умеете возводить крышу над головой, но она скоро обрушится на вас! Мир был сотворен за один день, а чтобы его разрушить, и дня не потребуется! Когда стремительные потоки Карсаравини и великого Инда поднимутся в опьянении страсти, чтобы слиться воедино, в тот день ваш великий город, яркий и ароматный, как сандал, исчезнет с лица земли!

Старик зловеще захохотал. Сухие пряди волос, спадая на лоб, придавали его лицу отталкивающее выражение. У каждого, кто впервые видел этот безобразный танец, сердце замирало от ужаса. Казалось, сам дух нищеты, заклейменный вековым проклятьем, бросал дерзновенный вызов громадам дворцов…

Старый нищий бормотал:

— Ради чего вы живете, убогие, какого дня ждете? Вам не принадлежат даже ваши трупы! Мужчинам нет дела до величия небес, они бороздят носами нечистые подземелья ада, женщины ваши болтаются на виселице наслаждений, хохоча и повизгивая… А то, что они встревожили богиню земли, не понять ни вам, ни сестрам вашим, ни матерям…

Неожиданно в толпу врезался отряд стражников, вооруженных металлическими палицами. Это был один из отрядов, созданных купцами и знатью для своей защиты. Тела солдат были обнажены, лишь к поясу прикреплялся треугольный кусок грубой ткани, не доходивший до колен; волосы уложены в узел. Солдаты были вооружены на манер египетских стрелков. На левом предплечье каждый нес большой щит, сжимая пальцами длинное тонкое копье с острым наконечником.

Солдаты быстро разогнали всех, но старика не тронули. Кто не знал Вишваджита, когда-то самого уважаемого купца в Мохенджо-Даро! В былые времена он вел торговые дела столь широко, что каждый почтительно кланялся при встрече с ним. А теперь он бороздил босыми ногами дорожную пыль. Тайна окружала его жизнь, никто не знал причины его безумия. Сколько яда и ненависти было в его речах! Он словно хотел отомстить за беды и зло всех времен. Иногда он, подобно жрецу-прорицателю, впадал в гнев и неистово поносил горожан, и толпа покорно склоняла голову перед ним и безропотно выслушивала оскорбления.

Было уже за полночь. Солдаты ушли. Одна за другой закрывались лавки. Погасли огни. Воцарилась тишина. Окутанная белесой дымкой луна залила светом заснувший город. Засверкали высокие металлические кровли домов. Огромные дворцы бросали на дорогу мрачные тени.

Юродивый, выбрав место поудобней, улегся прямо на землю. Он уже почти засыпал, когда в глубокой тишине улицы послышались шаги. Кто-то тронул нищего за плечо, и мужской голос произнес:

— Нам нужен ночлег…

Старик захохотал.

— Спрашивать о ночлеге у бездомного бродяги? Разве в городе мало богатых домов и именитых горожан! А? Где твоя голова, дуралей?

Пришелец в испуге отступил назад. Только теперь он различил в неясном свете луны страшный облик юродивого.