Александр Дюма - Жизнь Людовика XIV

На другой день после этой церемонии, в которой французы приносили Богу благодарность за снятие осады с одного города и взятие другого, умер в полной тишине советник Бруссель, который лет пять-шесть назад с таким шумом играл роль народного защитника.

В то время как Луи XIV исполнял обязанности коронованного венценосца и наслаждался первыми успехами полководца, случилось важное событие. Кардинал Рец крепко сидел в Венсенне, но поскольку в это самое время умер его дядя, архиепископ Парижский, то он, как коадъютор, объявил свои притязания на это звание.

Дядя умер 21 марта 1654 года в 4 часа утра, а в 5 г-н Комартен с верительной грамотой от кардинала Реца, составленной по всей форме, принял архиепископство в свое владение. В 5 часов 20 минут в архиепископство прибыл от лица короля г-н Летелье, но уже было поздно.

Коадъютор и в тюрьме оставался серьезным противником, сохраняя отношения с приходскими священниками Парижа, которые во всякое время могли возмутить народ, и с высшим духовенством, которое, видя нарушение неприкосновенности церкви в лице одного из его членов, могло возглавить это возмущение. Сам папа Римский писал письмо за письмом с просьбами освободить кардинала Реца. К тому же в Венсенне случилось происшествие, увеличившее сострадательное внимание народа к арестанту. Капитул собора Богородицы попросил разрешить одному из своих членов состоять при кардинале, что было позволено. Выбор пал на каноника, который некогда воспитывался вместе с Гонди и которому он отдал свою пребенду, но этот достойный священник имел более приверженности, нежели силы, и тюремное заключение вскоре расстроило его здоровье. Заметив тревожные перемены, кардинал Рец хотел отпустить его, но тот решительно отказался. Спустя некоторое время каноник впал в лихорадку и на четвертый ее день в припадке меланхолии перерезал себе горло. В Париже разнесся слух об этой смерти как о следствии жестокой тюрьмы, и сочувствие к кардиналу усилилось.

При этих-то обстоятельствах умер архиепископ Парижский. Не теряя времени, оба великих викария кардинала Реца Поль Шевалье и Никола Ладвока во имя арестанта начали греметь с кафедры самыми зажигательными речами. Слушая их, приходские священники воспламенились, друзья кардинала поддержали и появилось небольшое сочинение, призывавшее всех парижских священников затворить церкви. Поскольку это своеобразное отлучение поддерживалось всеми, Мазарини испугался и начал переговоры. Представлялось необходимым получить от кардинала Реца прошение об отставке от должности архиепископа, для чего прибегли к угрозам. К арестанту явился начальник телохранителей г-н Навайль и обратился к нему с речью, которая, как потом говорил кардинал, была бы приличнее какому-нибудь are янычаров, нежели офицеру христианнейшего короля. Впрочем, кардинал привык к угрозам и пообещал Навайлю дать письменный ответ. Он действительно написал его ближайшей ночью и на другой день отправил его не только королю, но и своим друзьям, которые его напечатали и распространили по Парижу. Этот ответ, каждое слово которого было взвешено, произвел величайшее впечатление. К кардиналу Рецу прислали г-на Праделя, который взялся убедить его в различных выгодах отказа от архиепископства, предлагая в перспективе свободу и возвращение королевского благоволения. Прадель также не имел успеха, но, уезжая, распорядился по возможности облегчить условия заключения.

Спустя некоторое время в тюрьму прибыл президент Бельев. Уже накануне кардинал был извещен об этом и ждал с нетерпением, поскольку во время Фронды он часто имел с ним дело и знал, что в сущности президент скорее враг Мазарини. В самом деле, войдя и поклонясь кардиналу с таким благоговением, словно тот был на свободе и в могуществе, президент Бельевр сказал: