Александр Дюма - Жизнь Людовика XIV

— Ах ты, несчастный! Если бы это увидел твой отец!

Молодой человек не понял смысла обращенных к нему слов и думая, что собрался ненароком убить одного из знакомых своего отца, посмотрел на жертву внимательно и вдруг заметил священническое облачение.

— Боже мой! — воскликнул он. — Уж не коадъютор ли вы?

— Именно так, — отвечал прелат, — и ты хотел убить друга, думая, что убиваешь врага!

Мятежник, осознав свою ошибку, помог коадъютору подняться на ноги и громко закричал:

— Да здравствует коадъютор!

Все ответили тем же дружным криком и засуетились вокруг коадъютора. Между тем маршал, воспользовавшись суматохой, выбрался из толпы и устремился во дворец.

Коадъютор, увлекая за собой народ, отправился на Торговую площадь, где, как он говорит, нашел всех торговцев вооруженными. Однако надобно было объясниться, так как мятежники видели вход и выход коадъютора из дворца и желали знать ответ королевы. Коадъютор, не будучи уверен в истинности обещания королевы, объявил, что решительного ответа еще не получал и пойдет в Пале Рояль во второй раз. Предложение было принято с радостными восклицаниями, и он тем же путем отправился во дворец, сопровождаемый более чем 40 000 человек.

У заставы Сержантов он повстречался с маршалом ла Мейльере, который в благодарность за освобождение из рук мятежников бросился к нему на шею и крепко обнял, говоря:

— Я, дурак и безумец, чуть было не погубил отечество, а вы.., вы его спасли! Пойдем, поговорим откровенно с королевой о положении дел и сделаем представление, чтобы при совершеннолетии короля эта зараза государства, эти бессовестные льстецы, которые заставляют королеву верить, что происходящее не имеет никакой важности, были повешены! — И сойдя с лошади, маршал взял коадъютора за руку, а придя во дворец, он подвел коадъютора к королеве и, показывая на него, сказал ее величеству:

— Вот, государыня, тот, кому я обязан жизнью и которого вы, ваше величество, должны поблагодарить за спасение вашей гвардии! И, быть может, вашего дворца!

Королева улыбнулась так, что коадъютор не мог не заметить насмешки, но не показывая вида, что оскорбился, прервал маршала и, почтительно поклонившись, сказал:

— Государыня, речь идет не обо мне, а об обезоруженном и покорном Париже, который готов повергнуться к стопам вашего величества!

— Париж очень виноват и непокорен! — отвечала Анна Австрийская с краской гнева на лице. — Но, с другой стороны, если как меня уверяли, он был столь мятежным, каким образом он в такое короткое время мог успокоиться?

Маршал ла Мейльере понял мысль королевы и заметил:

— Видя, как вас обманывают, государыня, благомысленный человек обязан сказать правду. И я скажу ее — если вы, ваше величество, не прикажете сегодня же освободить Брусселя, то завтра камня на камне не останется в Париже, поверьте мне!

Коадъютор хотел подтвердить эти слова, но королева прервала их презрительным смехом и отрезала:

— Идите отдыхать, г-н коадъютор, вы сегодня столько трудились, что, думаю, немало устали и вам не грех отдохнуть.

Что можно было сказать в ответ? Коадъютор со злобой в сердце вышел из дворца, поклявшись отомстить за невнимание к его заслугам. Каким образом, он еще не знал, ибо события еще не определились с той степенью ясности, чтобы он мог на что-нибудь решиться.

На улице, у дворцовых ворот, коадъютора дожидалась бесчисленна толпа, которая заставила его подняться на империал поданной кареты дать отчет о происшедшем в Пале Рояле. Коадъютор объявил, что на уверения, данные им королеве в том, что народ готов положить оружие и разойтись по домам, если ему возвратят арестованных, королева положительно обещала освободить их из тюрьмы.

Это обещание показалось народу недостаточным и два часа назад он скорее всего этим бы не удовлетворился, но приближалось время ужина. «Это обстоятельство, — говорит кардинал Рец, — может показаться смешным, но между тем оно не подлежит сомнению, и я заметил, что в Париже во время народных возмущений самые горячие головы не хотят прозевать у себя дома ужин». Ввиду этого обстоятельства парижский народ разошелся по домам, и коадъютор смог спокойно вернуться к себе, где сразу лег в постель и приказал пустить ему кровь, дабы избегнуть последствий, которые могли бы случиться от полученного им в голову удара камнем.

Мы, впрочем, не расстаемся еще с коадъютором, поскольку в событиях, о которых пойдет далее рассказ, он будет главным действующим лицом.