Раффи - Самвел

— Почему преждевременно? — спросила мать дрогнувшим голосом.

— Армянский царь еще жив…

Княгиня не выдержала и высказала то, что пыталась скрыть.

— Царь Армении заключен в крепость Ануш, а оттуда никогда не возвращаются.

— Да, я знаю… оттуда не возвращаются. Но ведь существует наследник престола. Он в Константинополе, у христианского императора.

— Кто же его доставит в Армению и возведет на престол?

— Греческие войска и армянские нахарары…

— До их прибытия Армения будет занята персидскими войсками, а мой брат станет царем.

— Желаю удачи…

— Не веришь, Самвел? Ну, да ты сам скоро во всем убедишься, — сказала мать наставительно. — Ты говоришь, что наследник армянского престола находится у императора, что он придет во главе греческих войск и займет престол отца? А знаешь ли ты, кто теперь греческий император? Валент — злейший враг армян. Он не только не принял армянского первосвященника Нерсеса, приехавшего к нему просить о помощи, но даже сослал его на остров Патмос в Средиземном море. Разве это тебе не известно?

— Нет, я слышу об этом в первый раз…

Но об этом бесчестном поступке гонителя Валента Самвел знал уже давно. Он с большим напряжением следил за всеми бедствиями, которые переживала его родина. И его чувствительное сердце было изранено творившимися злодеяниями.

В нем появилось желание выразить матери свое негодование по поводу одобрения ею бессовестного поступка Валента. Ему даже захотелось высказать ей свое глубокое возмущение поведением отца и Меружана, объяснить, какие губительные последствия могут повлечь за собой их действия. Наконец, раскрыть перед ней свое непреклонное решение противостоять всеми силами намерениям отца.

Но Самвелу хорошо было известно закоренелое честолюбие матери. Она желала быть супругой спарапета и сестрою царя. Перед этим страстным желанием все его доводы были бы бессильны.

И благоразумие сковало ему язык.

Нахарары из рода Мамиконянов издревле пользовались преимущественным правом быть спарапетами Армении. Эта высокая должность передавалась из поколения в поколение: сын наследовал ее после смерти отца. Впрочем, бывали исключения, когда и из других нахарарских домов Армении избирались спарапеты, но это случалось только тогда, когда Мамиконяны и армянские цари враждовали между собой.

Таронская область была наследственным уделом Мамиконянов. В Глакском монастыре находились их фамильные гробницы; замок Вогакан был резиденцией их княжества. Помимо Тарона, нахарары из рода Мамиконян владели также землями в области Тайк, где была расположена неприступная крепость Ерахани.

Род Мамиконянов был известен не только военачальством. Он славился храбростью, патриотизмом и благородством. Из этого рода выбирались наставники престолонаследников Армении и их дядьки.

Все армянские нахарары относились с большим почтением к представителям этой семьи, даже сам царь оказывал им особое внимание: столь велико было нравственное влияние этого рода. Вот почему во всех значительных событиях Мамиконяны являлись главными участниками. Самоотверженность, высокие добродетели и беззаветная храбрость были отличительными чертами этого рода.

В царствование Аршака II наиболее выделялись из рода Мамиконянов два брата Васак и Вагач. Васак, бывший наставник царя Аршака, получил звание спарапета Армении; Ваган же был в должности азарапета [17] Азарапет — главный эконом царя, ведавший государственным хозяйством и налогами. .

И вот ни одного из этих братьев в Вогакане уже не было. Гонцы привезли из Тизбона скорбную весть об их гибели. Васак принял смерть от руки персидского царя Шапуха. Ваган же умер духовно еще при жизни: стал предателем. В замке остались лишь их сыновья: Самвел — сын Вагана и Мушег — сын Васака.

Стояла ночь. В той части замка, которую занимала семья Васака, погасли огни. Только в одном окне сквозь плотные занавеси пробивался слабый свет: там еще не спали. Какой-то мужчина нетерпеливыми шагами ходил взад и вперед по комнате, иногда присаживаясь на диван. Его беспокойные взоры то и дело обращались на дверь. «Что это значит? — думал он. — Самвел просил у меня тайного свидания. Что случилось? Он хочет мне что-то сообщить?.. Неужели опять получены тревожные вести? Ведь если случилось что-то радостное, зачем ему приходить ночью?»

Так думал Мушег, сын Васака Мамиконяна. Он был на шесть или семь лет старше Самвела — красивый, хорошо сложенный мужчина, каждая черта которого выражала благородство воина.