Вальтер Скотт - Обручённая

— Довольно болтать, жена, — сказал Рауль, предлагая ей помочь сойти с коня; она, однако, предпочла помощь Гуарайна, не утратившего с возрастом стати бравого воина.

— Благодарствую, — сказала она, когда оруженосец (сперва поцеловав) опустил ее на землю. — Вы, значит, из Святой Земли, сэр? Нет ли у вас вестей о том, кто был когда-то коннетаблем Честерским?

Де Лэси, который в это время снимал с коня седельную подушку, обернулся и спросил:

— А что вам до него?

— А то, добрый паломник, что я много чего порассказала бы ему… Ведь все его земли и все должности отойдут, говорят, к его негодяю родственнику.

— Да? К племяннику Дамиану? — гневно выкрикнул коннетабль.

— Ох, и напугали же вы меня!.. — воскликнула Джиллиан и добавила, обращаясь к Филиппу Гуарайну: — Уж очень гневлив ваш приятель.

— Это оттого, что он слишком долго жил под жарким солнцем, — ответил оруженосец. — Но отвечайте ему всю правду, и внакладе вы не останетесь.

Джиллиан тотчас поняла его:

— Вы спрашиваете про Дамиана де Лэси? Увы! Бедный молодой рыцарь! Ему не достанутся ни земли, ни должности. Скорее виселица, бедняге! А ведь за ним нет никакой вины, истинно вам говорю! Дамиану? Нет, вовсе не Дамиану, а Рэндалю Лэси. Ему теперь и быть главою рода, ему и все земли старого Хьюго, все поместья и бенефиции.

— Как? — сказал коннетабль. — Не узнав даже, жив ли старик или умер? Это, думается мне, и не по закону, и не по справедливости.

— Конечно! Но Рэндалю Лэси не то еще удалось. Ведь он поклялся королю, что коннетабля нет в живых. А попадись ему коннетабль, уж он бы постарался, чтобы так оно и было.

— Неужели? — сказал коннетабль. — Ты, наверное, клевещешь на благородного рыцаря. Сознайся, кумушка, ты говоришь так потому, что ты его невзлюбила.

— А за что мне его любить? — спросила Джиллиан. — Уж не за то ли, что он пользовался моей простотой и не раз пробирался в замок, вырядившись торговцем? Я и выболтала ему про все семейные тайны. Про то, например, как эти птенчики, Дамиан и Эвелина, чахнут от любви друг к другу, да не смеют в этом признаться, до того они боятся коннетабля, будь он хоть в тысяче миль от них. Да вам, никак, худо, почтенный? Осмелюсь предложить глоток из моей бутылки. Самое лучшее средство от сердцебиений и от приступов печени.

— Нет, нет, — произнес де Лэси. — Это просто дает себя знать старая рана. Ну, а потом, кумушка, Дамиан и Эвелина уж верно сошлись поближе?

— Куда им, бедным простачкам! — ответила кумушка. — Им бы нужен был мудрый советчик, чтобы их свел. А ведь знаете, почтенный, если старый Хьюго и вправду покойник, а так оно скорее всего и есть, то наследовать ему должны невеста и племянник, а вовсе не Рэндаль. Он всего лишь дальняя родня, да к тому же мерзавец и лжесвидетель. Прежде сулил мне золотые горы, а потом, что бы вы думали, почтенный паломник? Когда замок взяли и я ему стала более не нужна, он начал меня звать старой ведьмой и грозить церковным старостой и покаянной скамьей. Да, да, почтенный! Старая ведьма — это еще были самые ласковые слова, когда он увидел, что меня некому защитить, кроме старика Рауля, а тот и себя-то защитить не умеет. Но если суровый старый Хьюго все-таки привезет из Палестины свою дубленую шкуру и если он остался хоть вполовину тем, чем был, когда имел глупость уехать… Пресвятая Дева! Уж я бы ему все доложила про его родственничка!

Когда она закончила, наступило молчание.

— Так ты говоришь, — сказал наконец коннетабль, — что Дамиан де Лэси и Эвелина любят друг друга, но неповинны в грехе, в измене и в неблагодарности ко мне… то есть к своему родственнику, который в Палестине?

— Да, сэр, так оно и есть, — сказала Джиллиан. — Они любят друг друга, но как ангелочки, или ягнята, или как глупцы, если хотите. Они никогда и не заговорили бы друг с другом, если бы не выходка все того же Рэндаля Лэси.

— Какая выходка Рэндаля? — спросил коннетабль. — И зачем ему была их встреча?

— Нет, встреча вышла не потому, что он того хотел. Но он задумал сам похитить леди Эвелину. Ведь он разбойник, этот Рэндаль. Вот он и явился, прикинувшись продавцом соколов, и всех нас выманил из замка. И моего старого дурня Рауля, и леди Эвелину. Будто бы затем, чтобы позабавиться охотой с соколами на цапель. А сам держал наготове шайку валлийских коршунов, чтобы напали на нас. Если бы Дамиан не прискакал на выручку, я уж не знаю, что с нами было бы. А раненого Дамиана отнесли в замок потому, что больше было некуда. Ради спасения его жизни, а иначе, я в том уверена, леди Эвелина не разрешила бы ему даже перейти подъемный мост, как бы он ни просил.