Любовь Воронкова - Сын Зевса

У афинян был хороший флот. Они торопились поправить и морские укрепления, — там тоже можно было отсиживаться во время осады. Гиперид, военачальник и государственный деятель, считал, что нужно защищаться в Пирее, в афинской гавани, чтобы не подпустить врага к городу.

Гиперид предложил — и афиняне с ним согласились — дать право афинского гражданства метекам, людям, которые жили в их государстве, но прав афинских граждан не имели. Это же дорогостоящее право быть гражданином Афин решили дать и всем союзникам, которые борются за Афины, и должникам, лишенным этого права, и осужденным… Даже обещали освободить рабов и поставить их на защиту города. Все афинские граждане до шестидесяти лет взяли в руки оружие.

— Надо, чтобы мы все в полном единодушии встали на защиту отечества! — сказал Гиперид.

Стратегом — военачальником — избрали Харидема, старого вождя наемных войск, который уже много лет был непримиримым врагом Филиппа.

— Я знаю, кто такой Харидем, который собирается воевать со мной, — сказал Филипп, беседуя с Демадом, — я знаю, как он ненавидит меня. И он думает, что я боюсь его ненависти. А ведь я ее не боюсь!

— У тебя была какая-то история с его шурином Керсоблептом?

— Да, — Филипп пренебрежительно махнул рукой, — была такая история. Это еще когда я воевал во Фракии. Да стоит ли вспоминать такие давние времена? Но Харидем помнит. А и всего-то было, что я этого фракийского царька Керсоблепта прогнал из его царства. И сколько же кричал тогда по этому ничтожному поводу Демосфен! «Филипп обманщик, Филипп ведет коварную политику, не верьте Филиппу!..» А Филиппу просто была нужна Фракия. Как, впрочем, и Афинам. Они же всюду поселили там своих клерухов [*].

— Значит, что ж, будешь осаждать Афины?

Демад умел пить. Кудрявый мальчик виночерпий то и дело подливал вина в его чашу. Но Демад, хитро и проницательно поглядывая на Филиппа, сохранял хорошее настроение и светлую голову.

— Осаждать Афины? — чуть усмехнувшись, ответил Филипп. — А зачем? Я бы мог сделать с ними то же, что с Фивами. Но предпочту мир.

— Ты будешь просить мира?

— Я предложу мир.

— Поверят ли они тебе?

— Мне, может быть, и нет. Но тебе, Демад, клянусь Зевсом, поверят.

Демад задумчиво поворачивал в руках золотую чеканную чашу.

— Мне? Ты поручаешь уладить это дело мне?

— Не даром, Демад, не даром. Сейчас я уже разбогател и могу отблагодарить за услугу.

— Или ты не надеешься победить афинян?

Филипп засмеялся:

— Если им захочется так думать, пусть думают так. Но я не буду воевать с Афинами. И если они согласятся заключить мир, я отпущу афинских пленников без выкупа.

— А все-таки, — настаивал Демад, — ты мог бы разбить Афины?

— Мог бы.

— И ты этого не сделаешь?

— Клянусь Зевсом, нет.

— Да, — печально вздохнув, сказал Демад, — я вижу, что время Афин прошло.

Вскоре Демад отправился в Афины послом Филиппа с предложением заключить мир.

Демад в Афинах выступил очень убедительно.

— Продолжать войну уже на территории Афин опасно. Вы знаете, граждане афинские, что из этого получилось в Фивах. Кроме того, пусть вспомнят граждане афинские, что две тысячи афинян у Филиппа в плену, а денег на выкуп нет!

Снова шумела толпа на Пниксе. Снова стали слышны голоса сторонников Македонии, и звучали они все громче, все настойчивее. Кончилось тем, что афиняне стали склоняться к тому, чтобы принять предложение Филиппа.

Харидема, который и слушать не хотел о мире с Филиппом, сместили. На его место поставили Фокиона, спокойного, благоразумного, уважаемого в Афинах человека. За то, что он постоянно говорил, что думал, за то, что никогда не обманывал доверия афинян, его прозвали Фокион Честный.

Фокион всегда считал, что надо ладить с Филиппом, что спасение эллинов в том, чтобы крепко держать союз эллинских государств против внешних врагов. Но эллинские государства никак не могут объединиться — так пусть их объединит Филипп. И не друг с другом надо сражаться, а выступить против самого давнего и страшного их врага — против персов. И те, кто выступает против македонянина Филиппа, — те, сами того не сознавая, губят Элладу.

За эти взгляды и высказывания старый полководец Фокион не получил командования при Херонее.

А теперь Фокион, и с ним Эсхин, давний сторонник Филиппа, и Демад, который взялся устроить этот мир, отправились послами от Афин в лагерь к Филиппу, по-прежнему стоявший у Херонеи.

Македонский царь принял афинских послов с большими почестями. Устроил для них богатый пир, где были и венки, и благовония, и музыка. Но все в меру, все пристойно. Филипп, когда хотел, умел показать себя тонко образованным и хорошо воспитанным человеком.