Василий Седугин: Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство

— Я веду часть нашего племени на Эльбу. Большинство переправилось, эти не успели. Тут много пожилых людей и детей. Нам надо спокойно уйти на новые земли. Но я знаю, что на берегах Эльбы стоят большие силы славян. Они подчиняются твоему командованию. Так вот я хочу договориться: ты позволяешь нам, великий князь, уйти на тот берег без помех, а мы обещаем жизнь тебе и твоему отряду.

— Нам тоже не нужны новые схватки и сражения, — ответил Русс. — Поэтому я отдам приказ своему войску не чинить препятствий вашей переправе на тот берег Лабы. Тотчас же будут посланы гонцы, они предупредят моих воинов.

Русс и Евтарих кивнули друг другу и разошлись.

Племя саксов переночевало на берегу моря и двинулось дальше, в сторону пограничной реки. Русс во главе двух сотен своих войск возвращался той же дорогой.

Вот, кажется, и все. Закончилась большая война, остатки вражеского племени уходят на запад. И последняя встреча закончилась на удивление мирно, без кровопролития, хотя все могло завершиться иначе. Кажется, надо бы радоваться, но на душе Русса было почему-то муторно и неспокойно. Что случилось, что произошло? Или не произошло? Не надо было торопиться с завершением разговора с молодым конунгом. Повести беседу о будущем, постараться наладить отношения согласия и мира. Ведь, в сущности, саксы когда-то отняли эти земли у славян, теперь они возвращены обратно. Никакой несправедливости нет. Вот это и надо было сказать Евтариху. А потом предложить заключить мир, как говорят, «на вечные времена». А он, Русс, этого не сделал, вот поэтому его мучает неудовлетворенность.

Ну хорошо, предложил бы он ему «Вечный мир», но согласился бы Евтарих? Русс вспомнил каменное лицо конунга, его горевшие ненавистью глаза и понял, что мира между германцами и славянами ждать нечего, а впереди ждет большая и длительная борьба за просторные земли, которые расстилаются по обе стороны от дороги и уходящие куда-то вдаль, за синеватую линию, где сходятся край неба и край земли.

Ближе к вечеру встретился отряд Евоны.

— Русс, ты жив! — искренне обрадовался Евона. — Разве тебе не попадалось войско Евтариха?

— Оно недавно ушло в сторону Лабы. А что такое?

— Мы думали, что ты со своими воинами погиб!

— С чего бы это? Мы мирно разминулись с саксами. Я думаю даже, что на первое время эта встреча принесет мир на наши границы.

— Ну, кому-то такой поворот очень не понравится!

И Евона поведал про замыслы Скрыня.

Русс выслушал молча, не перебивая. Потом сказал:

— Недаром говорят: на час ума не хватит, всю жизнь будешь каяться. Так случилось с Аврелием, правителем Иллирика. Ему надо было уступить воинам, вернуть деньги и закончить противостояние миром. А он уперся на своем, не смог победить жадность свою и потерял жизнь. Подобное произошло и со Скрынем. Не устоял он перед соблазном большой власти, овладела она им и толкнула на свершение глупости. Что поделаешь? Конь о четырех ногах, и то спотыкается.

— Ты думаешь, это случайность?

— Конечно, кто избавлен от ошибок?

— А как с покушением на тебя накануне праздника Купалы? Ведь это он поджидал тебя около дворца, это он направил на тебя коня. Скрынь сам в этом признался. Неужели ты его не накажешь?

— А зачем мне его наказывать? Он сам себя покарал. Как только соплеменники узнают, что он из-за своих шкурных интересов хотел погубить князя и воинов, своих братьев по оружию, от него отвернутся все, думаю, даже его родственники, и жить ему до конца дней своих в одиночестве. Какое еще более тяжкое наказание можно придумать?

Русс некоторое время молчал, потом продолжил, задумчиво глядя перед собой:

— Что Скрынь? Щепочка в бурном потоке, который вынес нас к берегам Лабы и Балтийского моря… У нас на глазах возникло мощное славянское государство, которому народ уже дает название Руссиния. Вот, друг Евона, что самое главное на сегодняшний день, а не какие-то там обиды и огорчения…

Позднее, уже в IX веке, геральдический знак своего племени бодричей князь Рюрик перенес на Русь. В стилизованном виде пикирующий сокол — «тризуб» присутствует и сейчас в украинской символике.