Игорь Генералов - В тени славы предков

— У смоландцев среди их гор и каменистой земли мало, где можно сажать хлеб и пасти скотину. Поэтому, Агни, я предлагаю тебе назначить хорошую цену за землю, но такую, которую Сони может заплатить и которую одобрят на тинге. Но так как вы обзываете друг друга лжецами, то я призываю вас решить спор в поединке. Если победит Агни, то может назначать цену, если победит Сони, то гауты и вправду охотились в Смоланде и земля безвозмездно останется за ними.

— Справедливое решение! — вырвалось у Олава-ярла, синие глаза молодо заблестели. Его поддержали — многие заждались поединка. Участники тинга оживились, посыпались шутки.

Недалеко от камня Дюггви поле для хольмганга было огорожено камнями, оставалось воткнуть только ореховые столбы. Поле было раза в два больше тех, что застилают полотном, вычищенное от снега и гладко утоптанное. На таком поле ловкость всегда сможет противостоять силе, а умение — ярости берсерка. Вышедший Сони вызвал у наблюдавших шутки своим потёртым стегачом, явно ношенным ещё его дедом, и кожаным шеломом, криво сидевшим на крупной голове. Щит у Сони, правда, был добротный, в могучей руке лёгкой тростинкой покачивалась тяжёлая секира дровосека. Агни, в кольчуге, принял из рук кметя ловкий топор. Оглядев Сони, усмехнулся:

— Сдаётся мне, что тебе нечем будет заплатить за землю, ярл! Придётся мне забрать всю твою семью в трэлли, тогда я осчастливлю твою жену сыном от настоящего морского хёвдинга!

Сони промолчал, только секира качнулась туда-сюда. Эйрик разрешил:

— Начинайте!

Первым ударил Сони. Он был почти на голову выше соперника и явно сильнее. Потом рассказывали, что свист рассекаемого секирой воздуха был слышен в самом дальнем краю Упсалы. Агни увернулся от удара, ушёл и от следующего. Старые викинги одобрительно кивали головами: Агни намеренно не нападал, чтобы растянуть поединок и порадовать зрителей, потом об этом будут долго рассказывать.

Сони гонял Агни по полю, наконец Сони повезло, и он попал, одним ударом развалив у соперника щит. Получив свежий щит, Агни, озлившись, достал топором ногу смоландца, распоров шерстяную штанину. Закапала первая кровь, вызвав восторг у зрителей.

— Не спеши, ярл, — выкрикнул Агни, — не то поединок быстро для тебя закончится!

Сони взревел и снова бросился на гаута, но едва не упал — раненая нога начала подводить. Полем теперь завладел Агни, спокойно и уверенно заставив Сони отбивать удары больше, чем наносить. Он гнал смоландца к краю поля, рассчитывая вытеснить его за размеченные границы. Зрители громче кричали и свистели, предвкушая конец поединка. И тут случилось то, о чём долго будут рассказывать в дальних фюльках Свитьода, сидя вечерами у очага: Сони неожиданно бросил в противника искромсанный щит, заставив его на миг прикрыться и потерять смоландца из виду, выпустил из длани секиру и, взревев медведем, обеими руками схватив щит Агни, с силой рванул на себя, одновременно уходя в сторону и падая. Агни вылетел за поле, как брошенный за хвост пёс, сшибив на снег несколько зрителей. Сони, тяжело дыша, рухнул ниц, содрал с головы свой неуклюжий шелом, холодным рукавом стегача утирал потное лицо. Вскочивший на ноги Агни рвался продолжать поединок, напрасно пытаясь отпихнуть от себя державших его конунговых людей.

Вокруг уже живо обсуждали, с шутками и реготом. Кальв, от смеха не удержавшийся на ногах, присел, воскликнув:

— Клянусь молотом Тора, что я даже не слышал, чтобы смоландец выкинул викинга в хольмганге за круг, когда тот почти победил!

Агни, взывая конунга, повторял:

— Нет чести у него, нет чести! Я буду продолжать поединок!

Эйрик поднял руку, призывая к молчанию. Седые сосны под ветром сыпанули на участников тинга снежной мукой. Конунг молвил:

— Никто не сомневается в умениях Агни, но боги сегодня рассудили по-своему. Не только сила решает поединок, но и воля Одина, вставшего на стороне правды. Ты проиграл хольмганг, Агни-ярл, но так как ты нанёс больше ран Сони из Смоланда, то считаю справедливым заплатить мне лишь половину взимаемой с тебя дани.

Агни, всё ещё задыхающийся от ярости и от позора избегающий смотреть в глаза присутствующим на тинге, согласно кивнул головой, успокаиваясь. Зрители, довольные, расходились. Владимир, обняв за плечи Добрыню, подмигнул улыбавшемуся во весь рот Кальву, сказал стрыю:

— Добрый знак, дядька! Я слышал, как обсуждают свеи поединок, а Ивар делает всё, чтобы объяснить добрый тинг моим присутствием.