Игорь Генералов - В тени славы предков

— Глянь на себя: пьянь пьянью! Друг твой Блуд вон чего достиг — воевода! Я ужо скажу Белаве, пусть вас разгонит.

Некогда грозная тёща Белава изрядно потишела после смерти в Болгарии любимого сына Забуда и печенежского разорения. Колот на своих пьяных беседах её и вовсе не видел. А Блуд, дружище Блуд Красный, с которым с раннего детства были неразлучны и который перешёл в Ольгину, а после Хазарии дружину Ярополка, вскоре приехал в родную весь. В лисьей распахнутой шубе, под которой был виден дорогой шёлковый зипун, с серебряной гривной на шее, в бобровой шапке, с расчёсанной светлой с красным отливом бородой. И конь под ним длинноногий буланый — где и взял такого? Не слезая с коня, стукнул рукоятью плети в ворота и сказал выбежавшей на собачий лай Усладе:

— До мужа твоего.

Спешился только во дворе, не входя в хоромину, чтобы обняться с вышедшим к нему Колотом. Объятия были не крепкие, как раньше при встрече, а чужие, холодные. Посмотрел на Лапу когда-то весёлыми, а сейчас строгими и властными голубыми глазами, молвил:

— Дело у меня к тебе. Князь Ярополк воинов собирает. Збродень с ватагой безобразит, его слава до князя дошла уже, — Блуд усмехнулся. — Князь дружины в лес разослал ловить его. Я дам людей, пойдёшь над ними?

Это был настоящий подарок — снова пожить княжьей службой. Колот ответил:

— Я рад твоему предложению, только я гол с Болгарии вернулся — ни оружия, ни коня.

— Совсем ничего? — не поверил Блуд. Когда-то после хазарского похода Колот вернулся с большим прибытком: и дом большой поставили, и бронь с оружием, за которые ещё полтора таких поставить можно.

— Железо есть да номисмы [27] Номисма ( визант. ) — основная денежная единица Византии, около 3,79—4,55 г золота, которая в IV–XI веках стала образцом для монет Европы и Востока, почти тысячу лет являлась международной валютой. Из литра золота (около 320–327) чеканилось 72 номисмы. Номисма, или солид, разменивалась на 12 серебряных милиарисиев; каждый милиарисий в свою очередь делился на два серебряных кератия. Керагий состоял в VI веке из 7,5–8 медных фоллов, а в VII–XII веках увеличился до 12 фоллов (оболов, лепт, нуммиев). Следовательно, средневизантийский солид (номисма) содержал 288 медяков. Из-за красноватого оттенка золота номисма называлась также иперпер (перпер). Последний термин окончательно утвердился с конца XI века. ромейские. Только я топоры да рогатины ладить хотел, а то печенеги всё вчистую разорили. Да лошадь ещё одна на весну нужна.

Блуд то ли сердито, то ли в раздумье шевельнул бородой. Смотря куда-то в сторону, сказал:

— Ладно, приезжай завтра в Киев к полудню, там подумаем.

Молвив, пошёл со двора, не прощаясь, ведя коня под уздцы. За ним выскочила Зимава, видимо, подслушившая разговор, со свёртком в рушнике:

— Возьми гостинец, благодетель наш!

Но Блуд даже внимания не обратил на неё, спеша к воротам.

Утром выезжали с Павшей ещё затемно. Племянник должен будет привезти лошадь с санями обратно в Осинки. Застывшие звёзды на освободившемся за ночь от облаков небе предупредили о грядущих морозах. Павша, согревая дыханием закоченевшие пальцы (лошадь запрягал), прежде чем сунуть их в рукавицы, попросил, пока не отъехали от дома и можно ещё собраться в дальнюю дорогу:

— Возьми меня с собой, дядько!

— Един ты мужик пока дома остаёшься, — заваливаясь в тёплые, расстеленные на санях овчины, отозвался Колот, — Пестряй мал ещё, а тебе тринадцатый год пошёл. Да что збродни? Несколько дружин уже ушли в леса, мы опоздать можем, а то и вовсе не найдём. Задаром по холоду пролазим. Вот хочу Блуда попросить тебя в молодшую дружину взять по осени. Трогай!

— О том ты мне не говорил… — задумчиво протянул племянник и всю дорогу не заводил больше об этом разговора, гоняя в голове грёзы о грядущем месте в дружине. Впрочем, до осени времени для отрока ой как много!

До Киева добрались часа за два до полудня. На Предградье Колот отпустил Павшу, дабы тот до темноты вернулся в деревню. Павша повертел головой, оглядывая множество раскинувшихся по холмам домов, широкую белую ленту Днепра с чёрными, не замёрзшими у берегов краями, нехотя полез в сани — и так редко в город выезжают, и вот обратно домой. Колот подождал, пока племянник не скроется из виду, не то будет кружить по улицам, сорванец.

Тыкаясь по дружинным избам и выспрашивая, Лапа нашёл Блуда в окружении каких-то молодых кметей. Красный сдержанно кивнул другу, сказав: