Ким Робинсон: Черный воздух

— Продолжай нарезать шнур! Ты уже ничем не сможешь им помочь! — Поэтому Мануэль, тяжело вздыхая, трясущимися руками резал шнур на куски и поджигал их. В это время вокруг рявкали пушки, солдаты наверху с громкими криками умирали под железным градом, а красный воздух то и дело прорезали пушечные ядра.

За несколько следующих дней он участвовал в нескольких битвах вроде этой, пока Армада шла от острова Уайт на север по Ла Маншу. Его лихорадка не мешала ему спать, и по ночам Мануэль помогал раненым на палубе, помогал им спуститься и делал им компрессы, хотя его трясло не меньше. Вечером он ел бисквиты и выпивал свою чашу вина и шел к своему бочонку с запальным шнуром в ожидании следующего сражения. Будучи самым крупным кораблем на левом фланге, «Ла Лавия» всегда становилась главной целью англичан. На третий день брам-рей грот-мачты упал на его старый пост, убив Ханана и Пиетро. Мануэль через всю палубу кинулся им помогать. Он отвел контуженного Хуана вниз на койку и вернулся на среднюю палубу. Вокруг него по палубе были разбросаны люди, но ему было уже все равно. Он, почти ничего не видя, носился в красном тумане, носил куски запального шнура артиллеристам, которых осталось уже так мало, что они не могли позволить себе посылать человека. Он помогал раненым внизу в похожем на филиале преисподней госпитале, он помогал перебрасывать за борт мертвых, молясь за каждого из них, он помогал солдатам, прячущимся за фальшбортами, ожидавшим, когда англичане подойдут на дистанцию выстрела из аркебузы. Теперь на средней палубе только и было слышно: «Мануэль, запал сюда! Мануэль, воды! Мануэль, помоги!» — переполняемый энергией Мануэль спешил всем помочь.

Он был настолько погружен в эту беготню, что в пылу чуть не пронесся мимо своей покровительницы, Святой Анны, которая неожиданно возникла в углу рядом с его бочонком. Он с испугом посмотрел на неё.

— Бабушка! — крикнул он. — Вы не должны быть здесь, тут опасно.

— Коль ты помогаешь другим, я здесь чтобы помочь тебе, — ответила она. Сквозь багрянистую дымку она указала на один из английских кораблей. Мануэль увидел клуб дыма, вырвавшийся из его борта, а из дыма вылетело пушечное ядро, попавшее в дугу прямо над ватерлинией. Он видел это ясно, словно оливку, брошенную в него через комнату: круглый черный шар лениво полз и по мере приближения становился все больше. Теперь Мануэль видел, что оно летит в него и попадет прямо ему в сердце.

— Э… Святая Анна, — позвал он, надеясь привлечь внимание святой. Но она сама уже все видела, легко коснувшись его лба, невидимая для солдат, воспарила на грот-марс. Мануэль чувствовал её, глядя при этом на приближающееся ядро. От её прикосновения с конца грот-реи свалился балансир, изменивший направление полета ядра, отбросивший его в корпус, куда оно и врезалось, до половины уйдя в толстое дерево. Мануэль с открытым ртом уставился на черную полусферу. Он помахал Святой Анне, та махнула ему в ответ и улетела ввысь, прямо в багровые облака. Мануэль преклонил колени и поблагодарил в молитве её и Христа, за то что послал её, а затем вернулся к своей работе.

Через день или два — Мануэль и сам не был уверен, понятие времени стало для него чем-то иллюзорным и, что ещё важнее, утратило смысл, Армада стала на якоре у Калаис Роадс, в виду фламандского берега. Впервые с тех пор как они покинули Корунью, «Ла Лавия» стояла спокойно, и, слушая ночь, Мануэль почувствовал, что корабль звучит: поскрипывание дерева, переговоры команды, в том числе и с соседних кораблей. Он быстро выпил свою порцию воды с вином и пошел по нижней палубе, разговаривая с ранеными и помогая, когда это было нужно, убирать обломки. Многие люди хотели, чтобы он к ним прикоснулся: то, что он прошел все переделки без единого ранения, не осталось незамеченным. Он не отказывал им и, если они просили, произносил молитву. Сразу после этого он поднялся на палубу. С юго-запада дул легкий бриз, мягко качавший судно. Впервые за неделю воздух не был пронизан красным, Мануэль видел звезды и костры далеко на фламандском берегу, похожие на звезды, упавшие с неба и догорающие на земле.

Лаегр хромал туда-сюда по средней палубе, аккуратно перешагивая через куски порванного такелажа.

— Лаегр, ты ранен? — спросил Мануэль.

Лаегр что-то проворчал в ответ. Мануэль пристроился за ним. Вскоре Лаегр остановился и сказал:

— Они говорят, что ты святой, потому что ты последние несколько дней бегаешь по всей палубе и до сих пор не получил ни одной царапины. Но я скажу, что ты просто дурак и поэтому ничего не боишься. А дуракам везет. В этом наше проклятие. Те, кто учит правила и играет по ним, получают ранение — иногда именно потому, что делают вещи, которые должны их защитить. А слепые идиоты, лезущие в самое пекло, выходят через него без единой царапины.