Франсиско Умбраль - Авиньонские барышни

Гарсиа, казалось, был немного разочарован моим бегством. Он собирался встретить войска Франко в Университетском городке и иронично приветствовать их вступление в Мадрид.

Фелипе отвез меня домой той ночью, чтобы утром не искать дорогу.

— Сейчас я ничего не возьму. Рассчитаемся на границе.

И мы оба засмеялись. Тетушки Альгадефины не было ни в шезлонге, ни в патио, ни в саду. Было поздно, и она, конечно, уже легла. Я даже не позвал Магдалену. Я горел желанием рассказать моей любимой о планах нашего отъезда, нашего спасения и ее грядущего лечения. Мы достанем все серебряные дуро, все золотые монеты, которые бабушка Элоиса хранила в своих шкатулках. С серебром и золотом можно ехать куда угодно. Тетушка Альгадефина была в постели, она спала. Я поцеловал ее в прохладный лоб. По крайней мере, температуры у нее нет. Я снова ее поцеловал, взял за руку. Она была мертва.

Я сел на краешек кровати, нашей кровати, и заплакал. Потом вышел на балкон, передо мной лежал ночной июльский Мадрид, только отдаленные выстрелы и разрывы тревожили его спокойный сон. Я вдруг перестал понимать, кто я, что я, где я, откуда я, что делаю. Я потерял мою любовь, но гораздо острее, чем боль от этой потери, я ощущал свою растерянность — у меня больше не было жизненных ориентиров, отныне меня никто по жизни не вел и никто ничего не объяснял.

Я вернулся к ней, и увидел на постели письма и стихи Рубена. Я почувствовал, что меня предали. Она умерла, слушая музыку стихов гениального индейца, он белей олимпийского снега, лебедь с розой оттенков агата, что крыло, словно веер в полнеба, раскрывает на фоне заката. Она никогда не была моей. Она принадлежала Рубену, она принадлежала другой эпохе, не моей. Я подумал, что должен вернуться на улицу, на войну, к Мадриду, найти снова Гарсиа, или кого-то другого, кто скажет, что мне делать и что мне думать. Пробили часы и тут же прозвонил колокол с монастырской колокольни. Ночные звуки мне помогли, и в голове прояснилось: сидеть над тетушкой Альгадефиной, похоронить тетушку Альгадефину рядом с семьей, потом одеться ополченцем и пойти по Мадриду, как бродячий полубог, сбившийся с курса, он белей олимпийского снега, лебедь с розой оттенков агата, что крыло, словно веер в полнеба, раскрывает на фоне заката.

Исидро Нонель (1873–1911) — каталонский художник. (Здесь и далее — прим. перев.).

Часть черно-белых иллюстраций заменена на аналогичные цветные (прим. верстальщика).

Министерство землеустройства.

Хулио Ромеро де Торрес (1874–1930) — испанский художник, в творчестве которого сильны элементы аллегории и декоративности.

Джованни Папини (1881–1956) — итальянский писатель и журналист. Прошел путь от анархистского бунтарства к католицизму.

Имеется в виду картина Диего Веласкеса «Распятый Христос» (1632).

Вальекас — район Мадрида в северной части города.

Фрай Луис де Леон (1528–1591) — испанский поэт-мистик, религиозный писатель, переводчик священных текстов и литературных сочинений.

Краузист — последователь учения, основанного на идеях немецкого философа Карла Кристиана Фридриха Краузе (1781–1832).

Имеются в виду строки из стихотворения Унамуно «Саламанка! Саламанка!»: «Саламанка! Саламанка! / Ты навек в моей судьбе. / О кастильская чеканка / мысли, вызревшей в тебе!» Перевод С. Гончаренко. (В оригинале использовано слово «palanca» — рычаг.)

Нуньес де Арсе (1834–1903) — испанский поэт-романтик и драматург.

Рамон де Кампоамор (1817–1901) — испанский поэт.

Альфонс XIII де Бурбон (1886–1941) — король Испании (1886–1931), дед ныне царствующего короля Хуана Карлоса I.

Изабелла II (1830–1904) — королева Испании из династии Бурбонов, правившая в 1833–1868 гг. Бабушка Альфонса XIII.

Гиндалера — район Мадрида в западной части города.

Леонсио Менесес в 1840 г. основал компанию по производству ювелирных изделий и столовых приборов, получившую мировое признание в конце XIX в. С середины XX в. производит только столовые приборы из нержавеющей стали, серебра и мельхиора.