Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

— Вам и карты в руки, майор! — бросил Чемберлен Каваньяри. — Разведайте все пообстоятельнее.

Затем, подумав, добавил:

— Главное — продвигайтесь как можно дальше. Либо вы встретите вооруженное сопротивление, либо эти дикари дадут твердые заверения, что пропустят нас беспрепятственно в Кабул…

Послав к Файз Мухаммаду гонца с извещением о своем предстоящем приезде, Каваньяри распорядился, чтобы его сопровождали двадцать четыре совара (всадника) из корпуса гидов и следовавшие с англичанами старшины афридиев. С ним вызвались ехать также командир гидов полковник Дженкинс и капитан Уигрэм Бэтти.

Вплоть до афганского форта дорога оказалась вполне приличной: во время прошлой войны с Кабулом ее старательно улучшал один из предшественников Каваньяри в Пешаваре, Макесон, делая пригодной для тяжелой артиллерии. Впереди маленькой группы, выступившей в девять часов утра из Джамруда, скакали совары. На гнедых лошадях, одетые в тускло-коричневые мундиры с красными нашивками, они почти сливались с окружающей темно-бурой местностью. Офицеры и старшины афридиев не отставали от них.

У самого входа в ущелье их встретил отправленный ранее гонец: комендант просил англичан не двигаться вперед. Игнорируя эту просьбу, майор со спутниками продолжал следовать далее, хотя и в замедленном темпе. Они остановились лишь в миле от укрепления, у подножия возвышенности, на которой находился Али-Масджид. Отсюда Каваньяри отправил Файз Мухаммаду новое послание с сообщением о своем прибытии. Пока посланец карабкался вверх, перебираясь с одного холма на другой, комиссар вместе с Дженкинсом и Бэтти пытался разглядеть, что творится в форту. Его стены были усеяны людьми, в основном одинаково одетыми и держащими в руках оружие. Со стороны Али-Масджида доносились четкие звуки воинских команд.

Британские офицеры были достаточно опытны, чтобы понять, что форт занят регулярными войсками и что их немало. Идти напролом было бессмысленно. Тем не менее Каваньяри, теряющий терпение от долгого ожидания, присел на камень, обдумывая текст ультиматума коменданту.

К счастью, к этой мере прибегать не пришлось. Вернувшийся совар принес весть, что Файз Мухаммад предлагает четверым англичанам отправиться к поросшему олеандрами берегу ручья, протекающего между двумя отрогами холмов, обещая спуститься туда. Каваньяри с Дженкинсом и двумя его подчиненными, а также с вождями афридиев двинулся верхом к месту встречи.

Вскоре перед ним появился в сопровождении нескольких всадников чернобородый статный афганец лет сорока пяти. Удивительной белизны чалма, из-под которой выбивалась седеющая прядь волос, ярко оттеняла его смуглое мужественное лицо. Этот человек невольно приковывал к себе взгляд. Величественность осанки, внутренняя собранность — такое дается не каждому. А его взгляд! Майор невольно сжался: темные глаза афганца смотрели на него словно с горных вершин и выражали… Нет? Даже не ненависть, а бесконечное презрение… Англичанин почти прочел в его взоре: «Наглые люди, зачем вы здесь? Разве вы не понимаете, что обречены?»

Когда все спешились, Каваньяри и чернобородый (это и был комендант) обменялись рукопожатием. Майор еще раз отметил про себя великолепное телосложение Файз Мухаммада, острый взор черных, как южная ночь, глаз, типичный орлиный нос, плотно сжатые губы и то особое чувство достоинства, с каким держался его противник. А в том, что перед ним противник, Каваньяри не усомнился ни на миг.

Чтобы овладеть инициативой, он сказал, что для беседы выбрано не совсем подходящее место, и предложил перейти к стоявшей неподалеку, на песчаном берегу ручья, водяной мельнице, близ которой можно было расположиться. С ним согласились, и вскоре майор и комендант сидели на песке чинно и важно, как степенные дипломаты за столом переговоров в каком-нибудь дворце. Порывы ветерка приятно обвевали лица. Рядом журчал ручей. Вокруг были разбросаны высокие кусты с такими сочными и мясистыми листьями, что Каваньяри захотелось их попробовать. Он сорвал один из них и уже поднес было ко рту, как Файз Мухаммад, гибко изогнувшись, неожиданно рванулся к нему, выхватил лист и бросил под ноги.

— В чем дело? — изумился англичанин.

— Простите, миджар, — промолвил комендант, демонстрируя знание британских воинских званий, хотя и переиначенных на афганский лад, — я объясню позднее свою дерзость, а сейчас давайте обсудим все, ради чего мы собрались.