Людвиг Тик - Виттория Аккоромбона

Английский вариант здесь и дальше приводится по изданию: Webster J. The White Devil. The Duchess of Malfi. The Devil’s Law-Case. A Cure for a Cuckold / Ed. by R. Weis. Oxford Univ. Press, 1996. Подстрочный перевод мой.

Подстрочный перевод мой.

Перевод Г. Кружкова.

Барташевич А. В. Шекспир. Англия. XX век. М., 1994. С. 19.

Подстрочный перевод мой.

Подстрочный перевод мой.

Smith A. J. Op. cit. P. 204.

По словам М. М. Бахтина, эта внутренняя напряженность, двойственность реалистических образов Возрождения являет собой «высшую историческую реальность» ( Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1965. С. 28).

Карулидзе З. И. Феномен остроумия в поэзии Джона Донна. Тбилиси, 1984. Дис. … канд. филол. наук. Цит. по: Горбунов А. Н. Указ. соч. С. 134.

Парфенов А. Т. Бен Джонсон и искусство позднего Возрождения // Джонсон Б. Две комедии — «Вальпоне», «Варфоломеевская ярмарка» (на англ. языке). М., 1978. С. 228.

Предисловие Вебстера // Аксенов И. А. Елисаветинцы. Выпуск первый. М.: Центрифуга, 1936. С. 86.

Вулф В. Орландо. СПб., 1997. С. 65.

«Это сосредоточение и изощренность ужасов не согласуются со структурой пьесы» ( Boklund G. Op. cit. P. 153).

Г. Боклунд называет такую потерю связи «loose ends» (открытые концовки): «…такое внушительное число открытых концовок редко даже в необработанной пьесе-хронике, оно невозможно в трагедии, где драматург должен нередко подчинять действие некоему принципу» ( Boklund G. Op. cit. P. 143).

Можно поспорить с утверждением Г. Н. Толовой, что в театральной манере Уэбстера соединились два стиля — ренессанс и барокко, а «видение мира как некоего театрального зрелища» передавало ощущение «гармоничной связи человека и его судьбы со всем миром» ( Толова Г. Н. Указ. соч. С. 6). А. Смит, напротив, считает, что «поставленный Уэбстером «спектакль» повествует о сложности, дисгармоничности и жизни, и человека». Само действие в «Белом дьяволе» напоминает ему «трюк», «театральный эффект» ( Smith A. J. Op. cit. P. 74).

«Уэбстер — тот, кто все время одалживает, — пишет Джон Джамп, — он не выдумывает сюжеты. Диалоги его пьес насыщены абзацами, взятыми у других авторов» ( Jump J. D. Op. cit. P. 63).

Нельзя признать справедливыми те однозначные оценки героев Уэбстера, которые дает P. M. Самарин, уверенный в том, что в «кровавых трагедиях Дж. Уэбстера царила атмосфера безысходного отчаяния, обреченности; человек в них терял свою духовную красоту, переставал быть человеком в шекспировском смысле слова и превращался в жалкое, ничтожное существо, пришедшее в мир для того, чтобы страдать самому и заставлять страдать других» ( Самарин P. M. Этот честный метод. М.: МГУ, 1974. С. 56).

О таком подтексте в значении «белый дьявол» пишет Дж. Джамп. Образ этот возникает лишь как повод к исследованию посюсторонних мотивов в поведении людей, находящихся в напряженных нравственных поисках, стремящихся быть «такими, каковы они есть на самом деле» ( Jump J. D. Op. cit. P. 67).

Уайльд О. Письмо Эдмону де Гонкуру от 17 декабря 1891 г. ( Уайльд О. Письма разных лет // Иностр. лит-ра. 1993. № 11. С. 113). У маньеристов, как пишет А. Н. Горбунов, две несовместимые половины — «духовная и плотская. Отсюда и два полюса этого искусства — обостренный спиритуализм, возвращающийся к средневековому образу мышления, и несколько скептический гедонизм… граничащий с изощренной эротикой» ( Горбунов А. Н. Указ. соч. С. 88).

Подстрочный перевод мой.

Ср. с донновским: «Так и душа к душе плывет, / Сначала приобщаясь к телу» («Экстаз», пер. А. Сергеева).

Шоу Б. О драме … С. 171, 444.

Там же. С. 270.

Отметим, что о Джоне Уэбстере и о его трагедии «Белый дьявол» русский читатель мог узнать до выхода в 1916 г. перевода И. Аксенова. Сведения об английском драматурге и о его произведении появляются в 1911 г. в первом издании книги Павла Павловича Муратова (1881—1950) «Образы Италии», названной «совершенным исследованием и высшим литературным достижением» писателя, искусствоведа ( Гращенков В. Н. Комментарии // Муратов П. П. Образы Италии: В 3 т. М.: Галарт, 1993. Т. 1. С. 290). В этой книге П. Муратов давал оценку личности Джона Уэбстера («самая странная загадка блестящей эпохи английского театра»), его трагедии «Белая дьяволица» (так переводит название пьесы П. Муратов), которую исследователь уравнивал с произведениями самого Шекспира. В третьем издании, 1917 г., уже упомянут и Иван Аксенов как переводчик трагедии Уэбстера и как автор книги «Елизаветинцы». Добавим, что интерес П. Муратова к Италии и ее образам был неслучаен. Он был во многом определен особой ролью, которую сыграла в его судьбе одна из ярких и демонических женщин начала XX в., итальянка по происхождению. Речь идет о Евгении Владимировне Муратовой, урожденной Пагануцци (1884—1981), первой жене П. Муратова, возлюбленной Владислава Ходасевича. Автор современных мемуаров о жизни и судьбе Евгении Муратовой и о ее круге, Инна Андреева, называет Евгению Пагануцци тем индикатором, который позволял почувствовать колорит эпохи ( Андреева И. Неуловимое созданье: Встречи. Воспоминания. Письма. М., 2000).