Олег Ерохин - Гладиаторы

Дома Гней Пизон сказал ей:

«Как же это ты так, дорогая? Не следует огорчаться из-за каких-то рабов, это просто смешно. Не будешь же ты горевать о курице и ругать повара, который зарезал ее, чтобы приготовить для тебя прекрасное жаркое!»

«Но это было бессмысленное убийство!» — возразила она, возмущенная той легкостью, с которой убили раба.

«А вот и нет: многие получили удовольствие, глядя, как забавно он барахтался в воде. Что же касается тебя… Я не зря начал с курицы и повара. Помнишь паштет из молок мурен, который так хорошо умеют готовить мои повара? Что‚ слюнки потекли? Так вот: мой управляющий покупает мурен у Долабелла…»

Орбелию стошнило. Пизон принялся хохотать, глядя на ее удрученный вид.

«Поклянись, что никогда не будешь бить рабов», — услышала вдруг Орбелия свой голос. Просто удивительно, как она сумела тогда совладать с собой.

Резко оборвав смех, Пизон, не говоря ни слова, вышел.

А ночью началось… Пизон, как всегда, действовал решительно. Он взял ее, и она заплакала: она поняла, что никогда не будет близка Пизону душой. Пизона слезы разозлили. Он приказал ей замолчать — она зарыдала сильнее… Грязно ругаясь, Пизон удалился на свою половину.

Утром Орбелии показалось, что Пизон ищет с ней примирения: в ее присутствии он отменил уже назначенную двоим рабам порку. Этим, однако же, Пизон и ограничился. Два последующие дня он был сух с ней, две последующие ночи он не трогал ее, а потом в доме Пизона появился Марк.

Пизон встретил Марка возмутительно, и не менее возмутительно проводил. Ей стало ясно: с Пизоном ей не жить. Но правильно ли она сделала, что не рассказала Марку все и не попросила его забрать ее с собой?

Орбелия вспомнила, с каким зверским выражением лица Пизон избивал раба. А что, если он, попроси она Марка о помощи, так же набросился бы и на Марка? От него ведь можно ожидать чего угодно. Конечно, в одиночку он с Марком не справился бы, но в доме около трехсот рабов…

Дверь скрипнула. Орбелия испуганно оглянулась.

— Готов поспорить на сестерций — ты не рада мне, милая Орбелия, — угрожающе произнес Пизон, входя. — И почему? Ну уж, разумеется, не из-за дрянного раба: просто ты не любишь меня, вот и все…

Орбелия заплакала:

— Отпусти меня к брату, Гней… Подумай, ведь тебе не нужна жена, тебе нужна наложница…

Лицо Пизона болезненно дернулось. Обхватив свой лоб рукой, он воскликнул:

— Ну почему, почему ты никак не полюбишь меня? Разве я тебе отказываю в чем-либо? Говори, что тебе надо: платья, драгоценности, — все будет… Или, может, я неловок в постели?

— Нет, не это… — пролепетала Орбелия. — Просто когда ты кого-то бьешь, ты делаешь больно мне… Отпусти меня, прошу тебя!

— Но я учу только рабов — рабов, и никого больше. И как же мне их не учить? Но… если ты хочешь… пожалуй, я могу поклясться тебе, что сам не буду трогать рабов… На рабов рабы найдутся…

Глаза Орбелии высохли.

— Если любишь, отпусти меня, Гней, — тихо попросила она.

Гней Пизон побагровел и застонал, и стон его закончился звериным рыком. Орбелия в страхе отшатнулась.

— Ну уж нет… Знай: если ты не полюбишь меня, то не любить тебе никого! Ты досталась мне по воле богов, и я не стану их гневить, разрывая наш союз. Скорее я убью и тебя, и себя… Ты будешь моя или ничья — запомни!

Прерывисто дыша, Пизон подскочил к Орбелии, опрокинул ее на ложе и одним движением разорвал прикрывавший ее виссон.

— Ты полюбишь меня… ты полюбишь меня… — сквозь зубы рычал Пизон, раздвигая Орбелию, а Орбелия кусала губы, молча рыдая…

В дверь постучали. Орбелия вздрагивала всем телом, и Пизон, рассвирепев, никак не мог попасть в нее.

В дверь постучали сильнее. Соскочив с Орбелии, Пизон стремительно пересек комнату и рывком распахнул дверь:

— Кто там, во имя преисподней?

За дверью стоял Клеон.

— Ну?

Клеон развел руками:

— Каллист не дал ни сестерция, господин. Он требует тебя к себе. Он велел передать, что будет ждать тебя до полуночи.

Бросив быстрый взгляд в сторону Орбелии, скрючившейся на ложе, Пизон шагнул в коридорчик перед спальней и захлопнул за собой дверь. Затем Пизон дал волю своему гневу.

— Значит, ты не просил, раз тебе не дали ни асса! — крикнул он.

Ударом кулака Пизон опрокинул Клеона на пол и принялся топтать его ногами. Клеон только охал. Вдруг, вспомнив, Пизон остановился:

— Так ты говоришь, до полуночи? Значит, я должен спешить. А ты… ты будешь сидеть здесь и охранять Орбелию. Смотри, Орбелия не смеет никуда выходить.