Михаил Ишков - Адриан. Золотой полдень

— Потом расскажешь, — добавил император, — так ли хорош Публий в государственных делах, как меня убеждают его доброжелатели? Только никому ни слова.

Он указал взглядом в сторону покоев императрицы. Ларций долго не мог простить себе, что попался на эту приманку.

Неожиданно скрипнула дверь. В дверном проеме осветилась бесформенная фигура.

Явилась!

Зия неслышно, как кошка, прошмыгнула в комнату. Разделась, легла рядом, завозилась. Что с ней поделаешь! Ладно, пусть полежит, погреется. Зия прижалась, накинула на себя мужскую руку, наконец замерла, потом порывисто вздохнула, пощекотала хозяина по оголенному плечу.

Ларций не ответил на призыв. Поглядел сурово, с неприязнью.

— Все‑таки поедешь? — тихо спросила женщина.

Ларций не ответил.

— Возьми меня с собой, — попросила она.

— Не терпится свидеться с Адрианом? — съязвил Ларций. — Не тревожься, я проеду мимо Антиохии.

— Ну, Ларций, опять за старое! — упрекнула его женщина, потом заинтересованно и невинно спросила. — Кого возьмешь с собой? Эвтерма?

— Нет. Он останется с Бебием. Да и за тобой пригляд нужен. До сих пор глаза на Лупу пялишь. Он же урод.

Зия не ответила, прижалась еще крепче. Что с ней поделаешь! Еще раз поскреблась. Ларций вздохнул, впустил страсть, доверился. Уже в последнее мгновение, перед тем как овладеть женщиной, задышавшей тяжко, с нарастающим придыханием, в голове отстранено обозначилось — трудно ему будет на Востоке без этой дакийки, но и тащить такую обузу себе дороже.

Того и гляди, снова впутает в какую‑нибудь историю.

Ох, впутает!..

Ох, как сладостно впутывает!..

Как вовлекает…

После, распутывая воспоминания, он уже без прежней обиды подумал — о чем теперь сожалеть?

Зия вновь начала настойчиво домогаться его. Нет, он не должен брать ее с собой, не может позволить, чтобы из‑за нее он влип в какую‑нибудь неприятную историю.

Иначе беда.

Ох, какая случится беда.

Следом, уже тиская, радуясь Зие, выругался — да пропади оно все пропадом, а ему без этой путаницы жизни нет.

Без этой кошки жизни нет…

На следующее утро он оформил вольную на Эвтерма, затем тайно, в присутствии Эвтерма, Лупы и сенаторов Анния Вера и Тита Аррия Антонина оформил опекунство над собственным сыном — документ оставил у Вера. Его же, а также Аррия Антонина, вольноотпущенников Корнелия Лонга Эвтерма и Аквилия Регула Люпусиана, сделал доверенными лицами по распоряжению семейным имуществом до совершеннолетия Бебия.

Согласно завещанию, Зия в случае его смерти отделялась от Лонгов. У нее был собственный дом, подаренный Адрианом — пусть там и распоряжается. Об этом в обед сообщил Зие. Та — в слезы, потом упала на колени, взмолилась — возьми меня с собой, не выгоняй из дома. Сцена завершилась бурным скандалом, воплями — ты не любишь меня, презираешь меня! Почему ты не хочешь взять меня с собой? На этот раз префект проявил твердость.

Вечером устроил прощальный ужин, на который явилась матушка Постумия, домовые рабы, вольноотпущенники, числившиеся в клиентах Лонгов. Присутствовала и Зия — весь вечер она лила слезы. Горевала так, что Постумия Лонга не выдержала и приказала — не хлюпай носом. Хватит отпевать моего сына, он пока живой. Посидели недолго, надо было отдохнуть перед дорогой. В утренних сумерках, в сопровождении уже знакомого сингулярия и приданных ему Аттианом двух всадников, доставлявших императорскую почту, отправился в Брундизий.

Море, казалось, поджидало Ларция Корнелия Лонга.

Он, как и большинство римлян, являлся сухопутным человеком, но природная красота, которую приберегла для него безмерная водная гладь, тронула встревоженное сердце. Он испытал успокоение. Все‑таки божья сила порой бывает милостива к смертному. Чем бы ни закончилась эта поездка, напоследок ему было дано насладиться зрелищем закатов и восходов, шествием нелепых, таинственных зверей, которыми в его честь оборачивались подсвеченные розоватым светом облака. Качка была легкой и навевала непродолжительный, но бодрящий сон. Утренняя свежесть наполняла члены юношеской подвижностью. Хотелось влезть на мачту и крикнуть оттуда — ого — го — го!

Спутники попались общительные, говорливые. Два квестора* (сноска: Квестор — первый чин в иерархии римских должностных лиц или магистратов. Во времена Империи квесторы обычно заведовали архивами и казначейством, а также являлись помощниками консулов или наместников провинций. Квесторы императора считались его личными секретарями, одной из обязанностей которых было чтение в сенате распоряжений правителя), старший и младший, ответственные за перевозку золота; центурион, обеспечивающий охрану груза, сингулярии, возившие почту — среди них и тот, который доставил приказ. В свой кружок они приняли капитана корабля.