Михаил Ишков - Адриан. Золотой полдень

«…это уже серьезно. Верховная власть должна иметь возможность влиять на внутреннюю жизнь подобной организации, ведь запрет на тайные общества, введенный моим отцом, никто не отменял. Силой здесь уже ничего не добьешься.

Единственное разумное решение — взять под контроль саму иерархию. Другими словами, власть должна помочь руководителю римской общины вознестись над всеми иными сборищами христиан. Говоря проще, римский епископ должен получить право назначать и смещать епископов на местах. Понятно, что, имея у себя под боком их главу, я всегда сумею договориться с ними.

Скоро, мой друг, я отправляюсь в Африку, где четвертый год стоит небывалая засуха. Хочу на месте разобраться, какую помощь ждут от Рима эти провинции. Отправляюсь налегке, с прежней компанией счетоводов и строителей. Я хотел бы, что ты передал приглашение Эвтерму присоединиться к нам. Я силен в арифметике, истории, в латинском и греческих языках. Эвтерм же славится знаниями о том, как устроен мир. Антиною будет полезно из первых уст услышать о четырех стихиях. К тому же он, возможно, понадобится мне при общении с его единоверцами.

Передай ему мою просьбу…»

В зал вбежал Антиной, за ним ворвался Хваткий. Разговор прервался.

Пес, высунув язык, подбежал к императору, с любопытством заглянул в глаза властелина мира — что надумал, о чем забота, каким образом попытаешься повлиять на христиан?

Адриан улыбнулся, потрепал пса по крупной лобастой голове, потом, представив Хваткого мяукающим, разговаривающим человеческим голосом, рассмеялся и, повернувшись к Антиною, предупредил.

— Сегодня занятий по истории и арифметике не будет. После полудня мы отправимся осматривать самое драгоценное для меня здание в Риме. Пойдем без охраны. Ты не боишься, если римские мальчишки начнут швырять в тебя камни? Они ужасные задиры, я знаю это по себе.

— Со мной будет Хваткий, — ответил Антиной. — К тому же я не собираюсь показывать им язык. Зачем же они будут швыряться камнями?

— Разумно, — согласился император.

После полудня император в сопровождении Антиноя отправился на Марсово поле. С ними также были личный раб Мацест и секретарь Флегонт. Регулу Люпусиану тоже была послана записка с приглашением составить компанию, однако вернувшийся гонец доложил, что Лупа все еще находится в Лавинии, где лечит свою ненаглядную, страдающую кровохарканьем вольноотпущенницу.

Добравшись до Марсова поля, где был сооружен Пантеон* (сноска: Многие исследователи полагают, что создателем Пантеона являлся Аполлодор. Другие утверждают, что Аполлодор мог участвовать в качестве консультатнта. Этой точки зрения придерживается и автор, тем более что отношения между Адрианом и Аполлодором уже в ту пору были натянутыми), цезарь, не обращая внимания на сбегавшуюся толпу, некоторое время разглядывал громадный фронтон, намеренно сохраненный в первозданном виде. По его настоянию на его плоскости была воспроизведена первоначальная надпись, извещавшая, что этот храм был построен сподвижником Августа Марком Агриппой.

Сначала Адриан обошел огромное сооружение, напоминавшее крепостной бастион, накрытое сверху гигантским куполом. Грубое, зримое, даже мрачноватое здание напоминало о неприступности Рима. Вернувшись во входу, император некоторое время стоял перед массивным портиком, затем двинулся вперед. На ступенях склонил голову, миновал колонны и скрылся в глубине здания. Антиной, Флегонт и Мацест последовали за ним. Хваткий, получив команду от Антиноя, уселся на ступенях и, высунув язык, разглядывал римскую публику, несколько обескураженную размерами пса. Сначала плебс молча разглядывал лохматую, ростом с осла собаку, потом из толпы посыпались вопросы. Пес отвечал на них повизгиванием или легким, понятным публике лаем, чем привел собравшийся народ в неописуемый восторг.

Внутри храма было на удивление просторно, легко и воздушно. Света, падавшего сквозь гигантское отверстие в центре купола, хватало не только на то, чтобы различить детали убранства стен и потолка, украшенного бронзовыми, отполированными до зеркального блеска плафонами, — но и для воссоздания в помещении невесомой, таинственно посвечивающей ауры. Адриан не мог отделаться от ощущения, будто попал в обитель богов, и расположившийся на троне прямо напротив входа Юпитер Победитель сейчас встанет, поднимет в приветствии руку. Сердце дрогнуло, когда, обернувшись, он различил ободряющую ухмылку Марса, а с другой стороны — улыбавшуюся Венеру — Прародительницу. Нашлось в Пантеона место и для Юлия Цезаря.