Станислав Сенькин - Крест и меч

Восходящее солнце освещало крыши домов и дворцов столицы Хазарского каганата — степной красавицы Итиль. Ночь осторожно отступала. Светило воров — луна — растворялась в голубизне просыпающегося неба. Золотые лучи новорожденного солнца стирали с улиц ночную грязь. Послышался протяжный голос муэдзина, сзывающий на молитву последователей Магомета, а христиан звали на утреню удары била. В хазарских синагогах начиналось чтение Торы. Грешники плелись дремать в свои жилища или, пытаясь очиститься от ночных грехов, шли вместе с праведниками в дома молитвы, пряча от стыда свои одутловатые лица от их светлых очей. У центральных ворот ночная стража сменялась дневной. Стражники отправлялись спать, со смехом пересказывая события минувшей ночи, которая была насыщена грехом, как спелая слива мякотью. Заступившая дневная стража лениво наблюдала, как в город вереницей движутся сотни караванов со всевозможными товарами, привезенными со всех концов земли. По великой реке с севера, как и с юга, от Каспия, шли груженые ладьи. Итиль называли городом тысячи и одной лавки — торговля для многочисленных жителей столицы Хазарского каганата была естественным и постоянным делом.

Тысяча домов этого сказочного города служили пристанищем для любителей всевозможных удовольствий. И лишь один дом на тысячу был домом молитвы. Вино, опиум и гашиш в изобилии употреблялись в специальных курильнях, где танцевали изысканные танцовщицы, услаждая богатых посетителей, возлежащих на больших подушках. На постоялых дворах, где останавливались купцы со слугами, военачальники и другие благородные персоны, музыка не утихала ни днем ни ночью. Перед заходом солнца один итильский мулла заключал браки на одну ночь или на сутки, что привлекало многих сластолюбцев и при этом считалось законным у некоторых последователей Магомета. Любители азарта находили утешение, играя на золото в нарды или шахматы. Бывало, что проигравшегося тут же продавали в рабство, если он не успевал в отчаянии заколоть себя кинжалом.

Богатство — всегда хорошая почва для греха. Но с первыми лучами солнца, как нечисть, расходились-разбегались грешники кто куда и просыпались мастеровые и торговые люди. Оживали все шесть итильских базаров. К ним направлялись груженые доверху тележки, запряженные ишаками и лошадьми, верблюды, как одногорбые, так и двугорбые, лошади, запряженные в повозки, и мускулистые носильщики, тащившие по улочкам города огромные тюки. Купцы стягивали весь свой товар в предвкушении удачной торговли.

Хитроумный рахдонит Менагем имел несколько больших лавок в самом центре столицы, где торговал золотом, драгоценностями и благовониями. Он встал поутру, когда мусульмане спешили на пятничный намаз, и дал лавочникам несколько указаний. Затем он отправился на центральную площадь, ко дворцу кагана. Менагем вечером должен был присутствовать на приеме у царевны Русудан. Чувствовало его сердце, что в каганате скоро грядут большие перемены. Сегодня все жители Итиля были возбуждены, потому что вчера глашатай объявил о том, что в полдень состоится известный хазарский обряд «всесожжение». Это обычно помогало установить в стране мир и порядок, но что-то подсказывало Менагему, что в этот раз священное лукавство не сработает.

Новый воинственный народ — печенеги — ударили своей конницей с востока, разграбили несколько хазарских городов и заняли три крепости. Печенеги не были простыми степными грабителями и готовились не больше, не меньше, как к завоеванию каганата. Подняла голову и языческая Русь — князь Игорь изгнал хазарских сборщиков дани и сам наложил дань на северные славянские племена. Внутреннее благополучие каганата зависело только от притекающих в государство богатств, а они таяли день ото дня. Участились грабежи торговых караванов со стороны диких горцев и неуправляемых степняков. Воинственные мусульманские народы рвались к контролю за Дербентом. Византийцы успешно справлялись с болгарами и безжалостно подавили восстание черни в Каппадокии. Ромеи не уставали плести интриги против каганата, раздраженные изгнанием из Алании греческого духовенства. Роман Лакапин не признал Саурмага законным царем и призвал всех христиан поддержать законного эскусиократора Оса Багатара. В ущелье, где тот остановился со своим отрядом, с каждым днем прибывали все новые аланы, как верные, так и раскаивающиеся в своих заблуждениях.