Николай Бахрошин - Черный огонь. Славяне против варягов и черных волхвов

Я, Якоб по прозвищу Скальд, старый воин, живущий давно, много ходивший по морским и речным дорогам, много спевший красивых драпп и фольков о подвигах и героях, свидетельствую, что это был честный бой. Ярлы Рагнар и Харальд были знаменитыми воинами, они стоили один другого. Я видел своими глазами, как сражались герои, и никогда не забуду этого. Никто не забудет из тех, кто видел!

Оба соперника были в крепких, многослойных кольчугах и шлемах. Наручи и поножи защищали руки и ноги. Из оружия у каждого был только меч, так было решено всеми.

Харальд выскочил на круг быстро, стремительно, играя мечом и телом, как капля, что дрожит после дождя на листе. Рагнар выходил неторопливо, опустив меч перед собой. По сравнению с Резвым огромный конунг казался медлительным. Но я знал, что это обманчивое впечатление. Змея тоже долго лежит неподвижно, прежде чем броситься на добычу стремительным, незаметным глазу броском. Из-под маски шлема с круглыми прорезями для глаз, закрывающей лицо сверху до кончика носа, я видел его спокойный, уверенный взгляд. Мой побратим конунг Рагнар — великий воин, однорукий, как Тюр Непобедимый, и такой же доблестный!

Схлестнулись они стремительно. Харальд первым наскочил на Рагнара, и мечи встретились со звонким лязгом. Резвый для пробы метил в голову, Однорукий отбил круговым движением. Резвый все так же быстро попытался рубануть того по коленке, но и тут наткнулся на подставленный меч. Самому пришлось отступить на шаг, отклоняясь от ответного удара.

Бойцы отскочили. Снова пошли по кругу, не отрывая пристальных глаз друг от друга. Резвый опять первый не выдержал, во второй раз набежал на соперника. Снова ударились друг о друга мечи, завели между собой железный спор, звонкий и сильный. Так молот в кузне нападает на наковальню, но не может испугать ее своим натиском. Обменявшись ударами, они опять отпрыгнули в стороны, перевести дух…

Да, эти противники умели сражаться. Без щита, за которым можно спрятаться от ударов, прикрыться в последний момент, любая малая ошибка бойца стоит ему пропущенного удара. Но ярлы не делали ошибок, они оба были искусными в ратном деле. Их мечи одновременно нападали и прикрывали своих хозяев. Воины, столпившиеся вокруг и переминающиеся от любопытства, приветствовали каждый удар подбадривающими криками…

Я, Якоб-скальд, клянусь милостью всех богов Асгарда, на это стоило посмотреть! Все уже сбились со счету, сколько раз они сходились и расходились, показывая мастерство обманных приемов. Уже броски Резвого стали не такими стремительными, уже он дышал тяжело и часто, громко всхрапывая сквозь сжатые зубы. Из-под кольчуги, прорубленной на левом плече могучим ударом, сочилась кровь, мелко капая на утоптанную землю. Шлем его, крепко задетый мечом Однорукого, криво сидел на голове, держась только на завязках, сильно врезавшихся в шею. Еще две раны были у него на бедрах, а на скуле болтался надорванный лоскут кожи, из-под которого также сочилась кровь.

Рагнар Однорукий тоже дышал тяжело и громко. И он пострадал в сече, быстрый Харальд оставил на нем свои кровавые метки. Но их было меньше. И он меньше устал. Дальновидный конунг, умный, как сам Один, Бог Мудрости, берег силы с самого начала, когда на каждые три движения Харальда отвечал одним. Я полагаю, Резвый слишком понадеялся на свою быстроту, забыв про силу противника…

Рагнар одолевал Харальда, это было видно всем опытным воинам. Наступал такой момент, когда победа должна была достаться одному из них. Теперь уже Рагнар наступал на Харальда, рубил мечом сильно, словно и не уставал совсем, словно рука у него из железа, а спина и живот — из камня. Могучий воин! Теперь Резвый больше пятился от него, по-прежнему быстро, но уже не так твердо переставляя ноги. Вилял по ратному полю, ускользая от ударов Рагнара. В его глазах по-прежнему горела ярость битвы, но многие видели, противник становится все сильнее, а он слабеет. «Да, Харальд был доблестным воином, надо будет сложить о нем драппу…» — подумал я, торопя события. Словно накаркал, как ворона-падальщица…

Я — старый, я живу под небом Мидгарда уже шестой десяток зим и, кажется, должен был привыкнуть к тому, что боги все решают по-своему, посмеиваясь над нашими замыслами… Никто не видел, откуда взялась на утоптанном поле эта ямка, что попалась под ноги конунгу Рагнару. Споткнувшись об нее, он упал от неожиданности на колени. Все так же продолжая отклоняться от свистящего меча Резвого, повалился на бок. Сам, наверное, забыл, что там обрубок вместо руки. Он не смог быстро оттолкнуться от земли коротким обрубком, перекатиться и снова вскочить на ноги, как умеют это даже молодые воины. Запнулся конунг, промедлил.