Франсин Риверс - Последний пожиратель греха

— Меня зовут Лилибет, — она прервала мое задумчивое молчание. — Мой папа говорил мне о тебе.

Я удивилась. — Говорил обо мне? — Я понятия не имела о том, кто ее отец.

— Да. — Она поднялась и встала передо мной. — Я знаю все, что с тобой было, Катрина Энис. — Ее голос звучал так нежно, что мне показалось, будто сама любовь протягивает ко мне свои объятия. — Я знаю о тебе все.

Опустив голову, я снова посмотрела вниз, на реку. — Все всё знают. — Комок подступил к моему горлу, я едва не расплакалась.

— Каждый что-то знает, Катрина Энис, но разве кто-то знает все?

Я подняла голову и посмотрела на нее с удивлением. — Бог знает. — Бог будет судить. Это не вызывало сомнений. Бог есть огонь поедающий.

Она улыбнулась. — Я хочу быть твоим другом.

Боль в моем сердце немного утихла. Может, хоть на время мне станет легче. — Откуда ты здесь? — спросила я.

— Из одного местечка — оно и далеко, и близко.

Я хихикнула, удивленная ее словами. — Ты такая странная.

Она засмеялась: ее смех напоминал пение птиц и журчание ручейка. — То же можно сказать и о тебе, Катрина Энис, но я думаю, что зато мы хорошо понимаем друг друга, правда?

— Пожалуй, так.

— А со временем будет еще лучше.

Я взяла корзину и пошла за ней. Мы двинулись обратно, по пути взбираясь на скалы вдоль реки, пролезая под низко нависающими, разросшимися деревьями. Мы пришли на луг, уселись на теплом песчаном берегу и стали бросать камушки в реку. Я говорила без умолку, целый поток слов выливался из меня после долгой засухи. И я мечтала. О том, как мама снова будет смеяться, папа будет играть на волынке, а Ивон — танцевать.

Лилибет назвала меня Катрина Энис, и это имя стало началом чего-то нового. Мне казалось, она, как и бабушка, любила меня просто так, ни за что. Хотя внутри себя я знала, что не заслуживаю этого, однако обеими руками ухватилась за предложение Лилибет о дружбе. Это и спасло мне жизнь.

В тот первый день я пригласила Лилибет к нам домой, решив поделиться своей радостью с мамой. Но она не обратила на мою подругу никакого внимания, даже ни разу не посмотрела в ее сторону. Но меня это не удивило: она теперь и на меня больше не смотрела. Папа тоже не обрадовался гостье; он не любил, когда в нашем краю появлялись чужие, а Лилибет была чужой, да еще какой-то странной. Она не была похожа ни на кого из тех, кого я знала тогда, и кто мне когда-нибудь встретится в будущем. Даже Ивон был насторожен ее появлением.

— Кади, может, и не надо тебе с ней так уж много говорить, — сказал он мне спустя несколько дней после первого визита Лилибет. — Ну, хотя бы, пока папа и мама рядом, ладно, малышка?

Я все поняла и приняла его ласковое замечание.

Когда я разговаривала с Лилибет, мне пришла в голову мысль найти пожирателя грехов. Эта новая идея так овладела мной, что я едва могла думать о чем-то другом.

— Лилибет, как ты думаешь, где он?

— Где-нибудь там, где его непросто найти.

Я не могла спросить об этом маму, потому что она будет бранить меня за это очередное непослушание. Ведь Гервазе Одара сказала мне не смотреть на этого человека, а я, из-за своего проклятого любопытства, на него посмотрела. Что касается папы, у него такое суровое лицо, что у меня смелости не хватит к нему подойти. Но я только и думала о пожирателе грехов. В конце концов, я решила спросить Ивона. Он чинил сбрую, и я позвала его.

— А зачем ты про него спрашиваешь?

— Я подумала, он, наверно, старый, несчастный такой.

— Так оно и есть. Он уж на себя достаточно грехов-то взял, чтоб на всю вечность проклятым быть.

— Ивон, но зачем это ему?

— А я почем знаю, малышка?

— Ивон, ну почему он совсем про себя не думает и душу свою в ад отдает?

Он положил кусок кожаной сбруи и строго посмотрел на меня. — Кади, не надобно тебе про него спрашивать. Где бы сейчас бабуля бедная была, если б не он? И не надо тебе жалеть его. Он ведь ушел, а придет, только если опять понадобится. Теперь иди, играй. Мне работать надобно. Денек сегодня такой чудный, на что тебе, маленькой девочке, с мыслями такими ходить?

Ивон мог говорить так же твердо, как Броган Кай. Они оба сказали одно и то же: забудь его.

А как я его забуду? Ведь он посмотрел на меня и заглянул в самую душу. Каждый раз, когда я думала о нем. мое раненое сердце ныло. У него нет даже имени, его называют по ремеслу: пожиратель грехов. Боже мой, от одной мысли о нем у меня мурашки пробегали по коже. И все же я должна знать, кто он, и как он стал таким.