Александр Лысёв - «Раньше смерти не помрем!» Танкист, диверсант, смертник

— Нет, па-а-звольте… — угрожающе произнес морячок и повернулся к своим. Братва в бушлатах нестройно загудела, но Земцов не стал слушать поднявшийся галдеж. Он сошел с крыльца небольшого особнячка, затерявшегося среди псковских предместий и, уже покинутый своими солдатами, сбежавшими под шумок, безразлично зашагал в сторону города. Он так и не узнал, что бравые моряки обсуждали тогда — расстрелять офицера на месте или все-таки предать суду революционного трибунала. За что предать, было, правда, не совсем ясно. Впрочем, кто-то быстро нашел не одну, а целых две очень весомые причины: за то, что офицер, и за то, что не снял погоны. Как водится, постановили, проголосовали, приняли, а когда хватились офицера, то оказалось, что он уже ушел.

— Тьфу ты, черт! — раздосадованно выругался командир отряда, посланного самим товарищем Дыбенко.

— И где тут немцы? — озадаченно перевел разговор к следующему стоявшему на повестке дня вопросу кто-то еще…

Земцов вернулся в город. От остатков его полка уже не было и следа. В брошенном здании, где до последнего момента находился штаб, Земцов наткнулся на последнего из офицеров — того самого, в бекеше без погон. Сейчас сослуживец старательно заматывал голову, на которую была нахлобучена солдатская папаха без кокарды, башлыком.

— Беги, Саша, — дал совет товарищ.

Земцов только ухмыльнулся презрительно и, развернувшись на каблуках, не спеша пошел прочь. Проводив взглядом его фигуру в длиннополой шинели со всеми знаками различия, фуражке, ремнях, с шашкой на боку, товарищ присвистнул и покрутил пальцем у виска.

Лазарет располагался на другом конце города. Земцов пришел туда ближе к вечеру. В городе сначала раздавались одиночные выстрелы, а во второй половине дня с западной окраины застучала оживленная пулеметная трескотня. По всему было видно, что лазарет спешно эвакуировался. Большинство палат опустели, на дворе куча тряпья и брошенные одеяла, которые уже начал заносить февральский снежок. Земцов привычно взбежал по ступеням на каменное крыльцо, обстучал с сапог снег и, взявшись за массивную литую ручку двери, вошел внутрь. В лицо пахнуло хорошо натопленным помещением. Ольга появилась из своей комнатки с какими-то медицинскими склянками в руках, увидела его, чуть кивнула, скрылась за другой дверью и уже без склянок через минуту снова вышла в коридор. Несколько месяцев назад она, несмотря на уже охватившую штабы и ведомства неразбериху, легко выхлопотала себе разрешение о переводе в лазарет поближе к месту службы мужа.

— Слава богу! — произнесла она, быстро проведя ладонью по щеке Земцова.

Он взял ее за обе руки сразу.

— Совсем плохо? — серьезно и в то же время с ласковым сочувствием спросила она.

Земцов только покивал молча. Приличных эпитетов, чтобы выразить свое отношение к происходящему, у него не было. Вероятно, это читалось по его лицу.

— Новогеоргиевск? — испытующе посмотрели на Земцова ее серо-желтые глаза.

— Хуже, — со вздохом вымолвил он. — Намного хуже.

Она коснулась косынкой с красным крестом его плеча, а затем, резко подняв голову, совсем по-домашнему произнесла:

— Пойдем, я напою тебя чаем…

До ее комнатки они дойти не успели. На дворе послышался шум мотора, а по окну быстро мазнула полоса света от автомобильных фар. Вдвоем они заспешили к подъехавшему грузовику.

— Раненых привезли, — сообщила с крыльца Ольга и устремилась к машине. Земцов поспешил следом ей на помощь.

С откинутого борта прыгали матросы. Закопченные, угрюмые лица, в руках винтовки. Раненого в черном бушлате пододвинули на носилках к краю кузова. Ольга быстро склонилась над ним, отерла ему марлей лицо:

— Несите в перевязочную, — и, повернувшись к Земцову, произнесла: — Саша, ты помнишь куда.

Земцов кивнул и взялся с одной стороны за рукоятки носилок. Через пару шагов Земцов попал в полосу света от непогашенных фар грузовика. Мелькнули защитные офицерские погоны на его плечах.

— А ну-ка, постой! — грубо толкнул его кто-то в плечо.

Носилки опустились на снег.

— В чем дело? — сурово произнесла на весь двор Ольга. Она первая почувствовала разливавшуюся в округе бесконтрольную агрессию. — Здесь госпиталь!

— Братва, офицер! — Перед лицом Земцова возник человек, посланный, по его собственным словам, лично товарищем Дыбенко. Они встретились глазами и узнали друг друга. У Земцова в первый момент даже ничего и не екнуло внутри.

— Офицер, — спокойно подтвердил он.