Рудольф Баландин - Странствующий рыцарь Истины. Жизнь, мысль и подвиг Джордано Бруно

К достоинствам Берарди надо отнести незаурядный ум и склонность к философии. В молодости он вместе со своим другом Пьетро Чикала был последователем известного мыслителя Бернардино Телезио. Телезио размышлял о природе, отвергая занятия богословием. Если, мол, бог непостижимо превосходит возможности человека, то и рассуждать о нем не имеет смысла. Это занятие лучше оставить на посмертное внеземное существование, а при жизни думать о более доступных вопросах. И старался постичь законы природных сил и материи, которая, по его убеждению, «никогда не погибает и не рождается, но постоянно пребывает во всех вещах».

Идеи Телезио возмущали теологов. Берарди и Чикалу даже обвинили в ереси и присудили к смертной казни. Им удалось бежать из тюрьмы. Берарди сделался разбойником, Чикала — пиратом. Теперь, однако, вольнице Берарди пришел конец. Он был убит собственными товарищами, получившими за его голову награду и прощение грехов.

Впрочем, Сикст V жестоко преследовал не только разбойников. Предавались смерти алхимики, астрологи, нарушители церковных служб, картежники, оскорбители церкви и папы.

Тотчас появился анекдот. Легендарный остряк Пасквино осмеивал Сикста V и за это был присужден к сожжению. Папа обещал тому, кто выдаст оскорбителя, тысячу червонцев и полное прощение грехов. На следующий день Пасквино сам пришел к папе и потребовал награды и прощения грехов. Взбешенный папа вынужден был выполнить обещанное.

Шутки шутками, а мрачная слава Сикста V очень скоро вышла за пределы Италии. Во внешней политике папа вел сложную игру. На словах, естественно, поддерживал королей-католиков. Втайне желал поражения таких «отступников», как Елизавета Английская. Он понимал, что распри государей упрочают его положение.

Джордано Бруно в частных беседах порицал деяния нового папы. И все-таки надеялся, что удастся примириться с церковью и получить прощение за свои проступки. Надоело скитаться, жить вдали от родины. Да и Мишель де Кастельно настоятельно рекомендовал беглому монаху вернуться в лоно церкви.

В Париже Джордано посетил кардинала Мендозу, с которым познакомился еще в Лондоне, и просил его содействия в примирении с церковью. Мендоза представил Бруно папскому наместнику в Париже — епископу Бергамо. Бруно изложил свою просьбу: был готов просить прощения у папы, но без необходимости возобновлять монашеский обет. Епископ, наслышанный о выступлениях и книгах Бруно (а может быть, читавший их), ответил напрямик, что считает невозможным добиться такой милости от Сикста V.

Действительно, отношения папы римского с французскими еретиками обострились. В конце 1585 года Сикст V издал буллу об отлучении от церкви Генриха Наваррского и главы гугенотов принца Конде (тоже Генриха), а также о лишении их всех прав и титулов, в том числе и права наследования престола. Королю Генриху III предлагалось неукоснительно исполнить эти предписания.

На этот раз Генрих III проявил твердость характера и политическую мудрость. Он не исполнил воли папы, запретил публиковать буллу в своей стране и ответил прокламациями (их распространяли во Франции и в Италии, наклеивали даже в резиденциях папы и кардиналов), в которых говорилось, что исполнение папской буллы приведет к междоусобицам и гражданской войне.

Франция находилась на пороге кровавых распрей. Бруно это хорошо понимал. Военные действия не благоприятствуют философии, острые религиозные противоречия опасны в первую очередь еретикам. Следовало подумать о том, где можно найти надежное убежище. Не мешало позаботиться и о хлебе насущном.

По-видимому, он в это время давал частные уроки, что позволяло кое-как сводить концы с концами. Угождать имущим власть и деньги он не желал, а это существенно осложняло жизнь. Его заинтересовали математические труды соотечественника Фабрицио Морденте, известного геометра, изобретателя пропорционального циркуля. Бруно решил написать о нем. Морденте был в восторге. Он ожидал увидеть пересказ своих идей и похвалы в свой адрес. Но кроме этого, в диалогах Ноланца «Морденте» и «О циркуле Морденте» содержались и критические замечания. Геометр озлился. Он обвинил Бруно в плагиате, присвоении чужих открытий и славы, принялся скупать и сжигать эти две книги Ноланца, стал повсюду порочить его как вероотступника.

Ноланец в долгу не остался: он написал еще два диалога («Истолкование сна» и «Торжествующий невежда»), осмеивая самодовольного Морденте. Не имея богатого покровителя, Бруно издал эти работы за свой счет.