Дмитрий Кукленко - Уинстон Черчилль

Уже после ухода Уинстона Черчилля с поста премьер-министра, в сентябре 1945 года произошла встреча генерала Д. Эйзенхауэра с британским фельдмаршалом Б. Монтгомери. На ней командующие союзными войсками пришли к выводу, что если Красная армия предпримет в Европе массированное наступление, западные союзники просто не в силах будут его остановить, независимо от того, будут привлечены немецкие войска или нет. План «Операции “Немыслимое”», точнее то, что от него осталось, был отправлен в архив, последующие планы войны против СССР разрабатывались уже на уровне НАТО.

Возвращаясь к событиям Второй мировой, нужно отметить, что некоторые из военных операций, одобренных Уинстоном Черчиллем, в настоящее время оцениваются весьма неоднозначно. Сам политик утверждал, что война – это по большей части «каталог грубых ошибок»; хотя он говорил это о Сталине, его высказывание применимо и к нему самому. Черчилль оставался совершенно безучастным к начавшемуся в 1943 году голоду в Бенгалии, унесшему жизни более трех миллионов человек и даже, возможно, был виновен в его возникновении. Нехватка продовольствия появилась из-за того, что практически весь урожай риса в Бенгалии оказался уничтожен вредителями, а имевшиеся запасы были вывезены британской администрацией для нужд сражавшейся в Европе армии. Поставка продовольствия из Бирмы, к которой англичане прибегали в прошлые годы в подобных случаях, в этот раз была невозможной из-за того, что эту английскую колонию к тому времени оккупировали японские войска. Британское правительство, полностью поглощенное военными действиями в Европе, не предприняло практически ничего, чтобы помочь умирающим от года жителям колонии.

Вообще правительством Соединенного Королевства и Черчиллем в частности азиатский и тихоокеанский театры военных действий представлялись второстепенными («Никакая угроза на Дальнем Востоке не должна отвлечь нас от главных объектов в Европе», – говорил премьер-министр). Если это легко понять с точки зрения забот о безопасности метрополии, то пренебрежение колониями, составлявшими значительную часть империи, говорит либо о готовности поступиться имперскими амбициями, либо о недооценке опасности, которую представляла Япония. Черчилль в своих воспоминаниях отмечал, что был уверен в полной безопасности Австралии и Новой Зеландии в первые годы мировой войны, так как «японцы не успеют до них добраться до того, как победоносный морской флот Великобритании очистит от вражеских кораблей моря и океаны». Кроме того, он был уверен в полной несокрушимости британской крепости Сингапур. По господствовавшему мнению, Сингапур можно было взять лишь сосредоточением таких сил, которыми Япония просто не располагала, а удар по коммуникациям в этот момент полностью бы сокрушил агрессора. Тем не менее, японцы захватили и Сингапур, и колонии европейских держав в Азии (такие как Индокитай и Сиам) и создали прямую опасность десанта в Австралию. Собственно, Черчилль признает, что обеспечить Австралии должную защиту можно было лишь с колоссальным напряжением, и поэтому он очень рассчитывал в этом вопросе на помощь Соединенных Штатов.

Еще одним неоднозначным решением Уинстона Черчилля была предпринятая уже в самом конце войны разрушительная бомбардировка Дрездена. В то время Дрезден уже не представлял собой серьезной военной цели и был полон беженцев из восточных районов Германии. Однако бомбардировка города была давно запланирована союзниками в качестве помощи наступающим с востока советским войскам; кроме того, Дрезден был крупным железнодорожным узлом, через который Германия могла перебрасывать войска с фронта на фронт. В результате весь исторический центр города оказался полностью уничтоженным бомбами союзников, из 28 ООО зданий в центральных районах было разрушено более 24 ООО. Количество жертв бомбардировки точно подсчитать не удалось, историки оценивают его в настоящее время между 25 ООО и 35 ООО человек. И хотя главные цели союзников – железнодорожный вокзал и коммуникации – были полностью уничтожены, немцам удалось за несколько дней восстановить железнодорожное сообщение. Несмотря на то что Черчилль лично утвердил решение о бомбардировке Дрездена, уже через месяц в одном из своих писем он подвергал сомнению необходимость такого шага.

Уинстон Черчилль вошел в историю не только как человек, возглавлявший одну из держав-победительниц в ходе Второй мировой войны, но и как один из творцов послевоенного устройства мира. Расстановка сил после войны виделась ему следующим образом: «Я считаю неизбежным, что Россия станет величайшей в мире сухопутной державой после этой войны, так как в результате ее она отделается от двух военных держав – Японии и Германии, которые на протяжении жизни нашего поколения наносили ей такие тяжелые поражения. Однако я надеюсь, что братская ассоциация Британского Содружества наций и Соединенных Штатов, а также морская и воздушная мощь могут обеспечить хорошие отношения и дружественное равновесие между нами и Россией, хотя бы на период восстановления».