Валентин Пикуль - Крейсера

— Легко ему было в Порт‑Артуре… с эскадрою! А вот посидел бы на моем месте, когда от флота остались три крейсера да шаланды всякие. У них там, в Артуре, еще ноги в шампанском моют, а Владивосток два месяца сахару не видел…

Сведения о том, что творится в Порт‑Артуре, с трудом просачивались в Мукден, зачастую устаревшие, а Владивосток извещался наместником телеграфно‑кратко. Газетная же информация зачастую отражала лишь слухи, которым никак нельзя было верить. Скрыдлов, обладая правами командующего флотом, не обладал прямой связью с Порт‑Артуром — вот какая беда!..

Над городом копилась большая лиловая туча, принесенная с океана. Темнело. Ветер гнал по Светланской сор и рванину старых газет, вихрилась пылища, столь несносная, что даже гимназистки закрывали лица дамскими вуалями. Дома Скрыдлова встретила жена Ольга Павловна, стройная англизированная дама, каких художники любят изображать в седлах скакунов, и скромная дочь Маша, приехавшая из Пскова работать в морском госпитале. Тяжелой поступью адмирал проследовал к столу. Вестовой водрузил перед его превосходительством тарелку зеленых щей, украшенных желтком яйца и белизною сметаны. Вдали сухо громыхнуло близкой грозой…

— Сегодня нашего папу, очевидно, лучше не трогать, — сказала Ольга Павловна дочери. — Ты чем‑то огорчен, Коля?

Скрыдлов налил себе стопку померанцевой.

— В наши дела стал вмешиваться сам император. Меня известили из Мукдена о его желании, чтобы крейсера перерезали телеграфный кабель, связующий Японию с материком. О наших крейсерах пошла такая слава, будто им все удается и они только спички чиркать еще не научились… Резать же кабели, лежащие глубоко на грунте, — продолжал Скрыдлов, прислушиваясь, как на подоконник падают первые капли дождя, — это безумие…

За окном вдруг грянул оглушительный ливень.

— Давно пора, — сказала Маша, даже за столом не снимавшая косынки сестры милосердия. Скрыдлов спросил ее о делах в госпитале, — Это… ужас! — ответила дочь. — Я никогда не думала, что раны можно промывать бензином. Нету спирта.

— Что за чушь? Пить‑то спирт всегда находят.

— Однако марлю вымачивают в сулеме. Комки мокрой марли пихают в раны. Все потому, что нет стерилизатора.

— А почему нет?

— Говорят, роскошь. Он дорого стоит…

Скрыдлов отдал дочери свои кровные сто рублей:

— На, Машка! Купи сама этот несчастный стерилизатор, но только не проболтайся, что на мои деньги…

Вечером Николай Илларионович сказал жене, что теперь наместник требует от него не морской, а океанской операции:

— Наши крейсера должны появиться у Токио!

— Ты снова отказался, как и с этим кабелем?

— Нет. Но предупредил, что из трех крейсеров вернуться могут лишь два. Это в лучшем случае. Посмотри на карту сама: в Тихий океан они выходят одним проливом — Сангарским, а каким выберутся обратно? Через Лаперуза?

В пальцах жены дымилась дамская папироса.

— Коля, хочешь избавиться от Кладо?

— А как?

— Предложи ему в этот поход быть на крейсерах…

Скрыдлов вызвал к себе кавторанга Кладо:

— Дорогой Николай Лаврентьевич, вы знаете, сколько офицеров на берегу домогаются чести служить на крейсерах. Кавторанги согласны занимать лейтенантские должности. Все рвутся в бой! Испытывая к вам глубочайшее уважение, хочу доставить вам и персональное удовольствие… Надеюсь, вас обрадует место старшего офицера на «Громобое»?

— Мне ваше предложение чрезвычайно лестно, — сказал Кладо. — Но я боюсь нажить лишних врагов и завистников.

— Не понял.

— Вы же сами сказали, что многие офицеры флота жаждут корабельных вакансий, не желая томиться на берегу. Стоит мне принять вашу вакансию, я переступлю другим дорогу по службе, вызову излишние нарекания, каких и без того хватает. Надеюсь, я еще не слишком надоел вам при штабе?..

Суть этой беседы Скрыдлов передал Безобразову, но друг‑приятель перевел разговор в неожиданный фарватер:

— Николай Ларионыч, я очень далек от сплетен, хотя говорят черт знает что… По старой дружбе хочу предупредить, что ты занял двусмысленное положение. Прости, но люди говорят, что Скрыдлову‑то сам бог велел быть в море, а не сидеть в кабинете. От души советую: тряхни стариной, вспомни, как в молодости вместе с Макаровым атаковал турок на Дунае… Хоть в эту операцию выведи крейсера сам!

Скрыдлов как‑то вяло осунулся в кресле:

— Ну, Петр Алексеич… от тебя упрека не ожидал.

Безобразов клятвенно сложил перед ним руки: