Валентин Пикуль - Реквием каравану PQ-17

— Следующий поворот — все вдруг! — следует приказ. — Кильватер ломать, корабли в пеленг. И галс менять снова…

…Лунин отдал бы всю свою жизнь — лишь бы слышать сейчас эти слова. Но только рев винтов, только содрогание брони — больше ничего не слышит пучина.

— Курсовой пятьдесят пять, — напомнил Сметанин.

— А до залпа всего три минуты, — подсказал Лукьянов.

Напряжение на «К-21» достигло предела. Еще никогда лодки Северного флота не сталкивались с таким противником, еще никогда атака не проходила с таким невероятным риском. Эскадра над ними все прослушивает через «нибелунги», она все просматривает через зеркальные «чечевицы» оптики… «Неужели командир опять пойдет на риск и поднимет перископ?»

— Да, подниму, — сказал Лунин.

Он потом благословлял этот священный риск. Через панораму перископа Лунин увидел воздетые над мачтами «Тирпица» громадные полотнища флагов — сигнал флагмана к общему повороту всей эскадре… Лунин чуть не застонал:

— Опять поворот… все вдруг! Только бы не влево, — взмолился он, — только бы не влево. Иначе они уйдут от нас…

В центральном посту воцарилась страшная тишина. Что наверху? Куда они повернут сейчас?

— А сколько до «Тирпица»? — спросил Лукьянов.

— Примерно сорок пять кабельтовых, стрелять уже можно…

Океан гудел от ударов лопастей винтов. Инженер-механик В. Ю. Браман стоял в этот момент между Луниным и сверхсрочником Соловьем, управлявшим горизонтальными рулями; он вспоминал потом: «Я заметил, что у боцмана лодки, мичмана Соловья, как-то подергиваются плечи, я положил ему руку на плечо и почувствовал, что мичмана бьет мелкий озноб. Понемногу боцман успокоился… Не боится ведь только тот, кто ничего не понимает в окружающей обстановке или круглый дурак».

— Погляжу на этих поганцев снова, — сказал Лунин.

Перископ вынырнул наверх, и лицо командира прояснилось:

— Слава богу, они отвернули вправо…

Однако, после поворота подлодка «К-21» оказалась внутри гитлеровской эскадры. Как вспоминали очевидцы, Лунин при этом сказал:

— Попали мы, ребята, в самую середину собачьей свадьбы. «Тирпиц» стал еще ближе к нам… Моторы — на полный!

Но теперь — после поворота — под ударом носовых труб «К-21» оказался «Адмирал Шеер».

«Тирпиц» попадал под удар только кормовых аппаратов.

— А все-таки я тебя атакую! — страстно воскликнул Лунин, и, в азарте сорвав с себя «шапку-невидимку», он шмякнул ее себе под ноги…

Подводный крейсер, тихо гудя моторами, скользил длинным корпусом на глубине, сближаясь с флагманом Гитлера.

Нужно быстрое решение, и оно было найдено:

— Носовым — отбой… Кормовые — товсь!

— Залп четырьмя… с интервалом в четыре секунды…

Дистанция до «Тирпица» была 17 кабельтовых.

Часы в рубках показывали 18.01…

Четырежды крейсер пружинисто качнуло на залпах:

— …первая-вышла!

— …вторая — вышла!

— …третья — вышла!

— четвертая — вышла!

Турбонасосы тут же подавали воду в цистерны, чтобы возместить на лодке утраченную тяжесть торпедного веса.

Лунин посмотрел на своих товарищей. Тронул себя за бороду, отросшую за время похода, и скомандовал резко:

— Ныряй!

Спокойно, не понимая тревог человеческой жизни, стучал секундомер. Его дело простое — отсчитывать краткие мгновения тех великих дел, которые творятся людьми… Минута, вторая, и теперь на «К-21» все стали волноваться.

Лукьянов сказал:

— Мимо… Ох, боже ты мой, неужели же мимо?

Подводный крейсер на полных оборотах уходил прочь.

Прошло 2 минуты и 15 секунд, когда рвануло первый раз.

Рвануло еще… Лукьянов в счастье закрыл лицо руками.

Лунин чего-то еще ждал, посматривая на своего акустика.

Сметанин же смотрел на своего командира.

— Шум удаляется, — сказал он между прочим.

И вдруг море загудело от продолжительного взрыва.

— Включи опять! — крикнул Лунин штурману, и тот мгновенно включил секундомер.

Гул взрыва (а точнее — серия взрывов) продолжался целых двадцать секунд…

Это было даже не совсем понятно на лодке.

Затем последовали еще два отдельных взрыва. «Особенно хорошо они были слышны электрикам, находившимся в аккумуляторных „ямах“, где не было посторонних источников шума…»