Валентин Пикуль - Реквием каравану PQ-17

«№ 52. Занимаю свое место в ордере»…

Немцы отвязались от каравана около 20.30, и понемногу все стихло. Был резкий перепад, словно быстрая смена атмосферных давлений, — от гвалта и стрельбы к удивительной тишине. Англичане, не покидая боевых постов, уже стали пить чай. Корабли PQ-17 поравнялись с немецким «хейнкелем», который, лежа на воде, корчился в едком бензиновом пламени. На его крыле спасался знаменитый ас Ганнеман, возглавлявший нападение торпедоносцев. Он имел на своем личном счету 50000 тонн потопленного тоннажа противника, и смерти ему, как и всем людям, не хотелось». Но ни один из кораблей не задержался, чтобы подобрать его: Даже спасательные суда, замыкавшие строй, прошли мимо, осыпая любимца Геринга свистом, проклятьями и плевками…

Жалеть ли нам этого фашиста?

Нет, не надо жалеть!

Пусть он тонет вместе с пылающим самолетом.

Испытав страшное потрясение, потеряв корабли и команды, караван PQ-17 снова ложился на генеральный курс.

Сталинград! — вот та конечная пристань, на которую должны быть свалены важные стратегические грузы.

Издалека еще слышалась частая стрельба; это англичане добивали раненые транспорта, которые держались на волне, не желая умирать во мраке бездны…. Если бы корабли умели плакать, они бы, кажется, сейчас рыдали!

Ну а теперь, читатель, на все это надо посмотреть спокойными глазами.

В общем-то ничего страшного не произошло. Люди отлично понимали, на что они идут, трогаясь в рейс по маршруту PQ-17. Война есть война, это всегда испытание мужества риском, и без потерь на войне не обойтись. А потому караван настойчиво стремился к далекой цели. PQ-17, конечно, пришел бы к нам, как пришли до него другие караваны.

Пусть с потерями, все равно бы пришел!

Но…

Судьба каравана PQ-17 была решена в «цитадели».

«ЦИТАДЕЛЬ»

В общих чертах все то таинственное, что происходило тогда в преисподней Британского адмиралтейства, сейчас уже стало известно. Пока это не акварель, это лишь сухо очерченный абрис, но и по этому наброску можно догадаться, как замышлялась общая картина…

Расчеты курсов противника. Запасы его топлива, соотношение скоростей между «Тирпицем» и кораблями сопровождения «Тирпица» — все это указывало, что германская эскадра даже в штормовых условиях способна настичь караван PQ-17 примерно к двум часам ночи следующего дня (то есть уже 5 июля).

Штурманский циркуль легко шагает по картам…

— Сэр! Конвой PQ-17 сейчас находится от советского порта Архангельск на расстоянии восьмисот миль.

Восемьсот морских миль — это примерно 1500 километров.

— Я спущусь в «цитадель», — сказал Дадли Паунд, поднимаясь с места легко, как мальчик. — Если мы не решимся сейчас, то к ночи будет поздно…

(«Не делай этого, Дадли!» Ох, не делай этого, Дадли!) Кажется, роковое решение было им уже принято. Более того, Дадли Паунд успел заручиться поддержкой своего кумира — Черчилля, которого неизменно боготворил. Между тем часы Британского адмиралтейства показывали как раз 20.30 — то самое время, когда PQ-17 успешно отбился от атак немецких торпедоносцев.

Бетонные ступени уводили Паунда с верхних этажей Уайтхолла в подземные катакомбы того же Уайтхолла, наполненные тайнами минувшей войны, которые англичане не любят раскрывать.

На глубине 30 метров, под наплывом стали и бетона, затаилась легендарная цитадель — средоточие всей информации о противнике, центр обработки всех данных обстановки на море. Сразу же отметим, как истину, что сидящие в «цитадели» люди даром хлеба никогда не ели — они свое дело отлично знали!

Сейчас в эту бессонную обитель, где круглосуточно царило мозговое напряжение мужчин и женщин, решавших замыслы врага, как шахматные задачи, спустился Дадли Паунд. Узким подземным коридором, освещенным корабельными плафонами, он сначала прошел в кабинет слежения за надводными кораблями противника, где начальствовал капитан 1-го ранга Дэннинг.

Разговор между Паундом и Дэннингом напоминал хождение по канату: казалось, одно неосторожное слово способно нарушить выверенную балансировку. Первый вопрос лорда, естественно, был таков:

— Вышел ли «Тирпиц» в море?

— Если бы он вышел, — сказав Дэннинг, — мы бы знали об этом не позже чем через шесть часов после его выхода в море.

Возникла пауза. Паунд задал второй вопрос:

— А можете ли вы быть уверены в том, что «Тирпиц» все еще находится в Альтен-фьорде?

— Разведка, как бы она ни была хороша, все-таки неспособна на моментальные ответы. Дэннинг знал, что «его тайные агенты в Норвегии начнут давать информацию не тогда, когда „Тирпиц“ стоит на якоре, а лишь тогда, когда „Тирпиц“ начнет выбирать якоря. Примерно в таком духе он и отвечал первому морскому лорду… Дадли Паунд соорудил третий каверзный вопрос: