Иосиф Кантор - Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода

И надо же так сложиться обстоятельствам, что погиб тот, кто принял ядовитое питье от неизвестного человека из племени Рувимова. Теперь не опознать принесшего смертоносный дар. Разумеется, Моисей не думал, что кто-то из колена Рувимова мог прийти к нему с отравленным питьем. Элицур, сын Шедеура, учинил в своем колене скорое дознание и подтвердил предположение Моисея. Скорее всего, то был прощальный дар Мардохея, поручившего кому-то из своих сообщников прийти к Моисею под видом человека из племени Рувимова и принести скромный смертоносный дар. Мардохей умер, но сообщник его все равно пришел. А почему пришел? Настолько сильно ненавидел Моисея? Или еще не знал о смерти Мардохея, хояина своего? Эх, да что толку гадать! Мардохей мертв, а Моисей жив, Господь отвел от него смерть, видимо не время еще ему умирать. Только жаль Иеффая, сына Охозии. И запасов еды, которые сжег Мардохей, тоже жаль. Сколько жизней было заключено в этих запасах! И сколько еще смертей вызовет их гибель! Мало что страшнее голода…

Моисей смотрел на простирающуюся до горизонта пустыню, но видел ровные прямоугольники полей, нарезанные оросительными каналами, и пальмы, не выкорчеванные потому, что росли они вдоль дорог. Каждый год египтяне отвоевывали у пустыни еще немного земли и «оживляли» ее, делали плодородной. Дойдут ли они когда-нибудь сюда? Или первыми сюда придут евреи из Земли Обетованной. Им же тоже придется завоевывать пустыню. Население будет расти (дай-то Бог!), потребуются новые земли, да и вообще живая, плодоносящая земля лучше мертвых песков пустыни.

– Вот видишь! – строго укорила Моисея жена, выбрав время, когда рядом с ними никого не было, ибо хорошая жена не укоряет прилюдно. – Ты не веришь мне и моим снам, не верил и сегодня, и что же? Не выходи сегодня к людям и будь осторожен втройне.

– Все уже случилось, Ципора, – улыбнулся Моисей и обнял жену.

– День еще не закончился! – предостерегла жена.

Это оказался такой день, когда правда целиком была на стороне осторожных жен, а не их мужей.

Сегодня не столько шли, сколько топтались на месте – то здесь, то там случались различные досадные происшествия, не очень-то страшные (особенно в сравнении с надвигающимся голодом), но вынуждавшие делать остановки. Если сегодня чьего-то верблюда охватывало вдруг бешенство, то он не спешил убежать в пустыню, а начинал метаться среди народа, пугая других животных, переворачивая повозки, сбивая с ног людей и внося смятение в их мерный ход. Если сегодня кому-то что-то мерещилось, то он не щипал себя за руку, прогоняя наваждение, а громко кричал: «Кочевники! На нас идут кочевники! Вон они! Я их вижу!» Приходилось останавливаться и высылать воинов на прочесывание окрестной пустыни. И не просто останавливаться, а выстраивать оборонительные ряды из повозок, выставлять вперед воинов и так далее… После таких остановок нет смысла продолжать путь, потому что немного удастся пройти до темноты.

Остановились еще до захода солнца. Моисей собрал у себя старейшин, и Осия, как начальник над войском был в числе их.

– Наступает суббота, – объявил он. – Проведем ее в этом месте, а потом пойдем дальше. А пока есть возможность, поговорим о делах наших. Нам надо подумать о том, как упорядочить наши ряды, чтобы мы могли двигаться вперед, не делая остановок в случае каких-то опасений. Не очень хорошо, когда воины идут впереди народа, и совсем нехорошо, что с флангов и с тыла нас не прикрывают дозорные отряды. Амалекитяне уже близко, наши враги постарались как следует для того, чтобы разжечь в них желание напасть на нас, и мы не можем позволить себе беспечности. И не надо ожидать, что они непременно встанут на нашем пути всей своей мощью. Амалекитяне коварны, они могут пропустить нас вперед и ударить нам в тыл своими основными силами, а два отряда нападут с флангов, и что тогда будет?

Все поежились, представив себе такой ход событий.

– Пять тысяч воинов со вчерашнего дня идут позади народа, прикрывая нас сзади, – доложил Осия. – Пяти тысяч достаточно для того, чтобы противостоять любому нападению до тех пор, пока не подойдут и не развернутся основные силы, тем более что воинов туда я выделил отборных, внушающих страх врагу уже одним своим видом.

– Почему я об этом не знаю? – нахмурился Моисей.

– Я подумал, что не стоит беспокоить вождя такими мелочами, и сделал так, как считаю нужным, – ничуть не смутившись, ответил Осия. – А вот как быть с флангами, я еще не решил. – Нельзя растягивать воинов в линию, окружая весь народ, от такого боевого порядка нет пользы. Нет пользы и в том, чтобы разбить наши основные силы на десять-пятнадцать отрядов и рассредоточить их равномерно среди людей, чтобы при нападении с любой стороны и в любом месте какая-то часть могла бы сразу вступить в бой, – Осия поднял правую руку, сжал пальцы в кулак и оглядел присутствующих. – Кулак – это сила, а каждый палец в отдельности легко сломать.